– Рано еще! – пугаясь своего собственного голоса, крикнул на него Андрей, и ворон, увлекая за собой всю стаю, отпрянул.
Спокойно, во всей прежней своей возвратившейся к нему силе, Андрей встал на пенек, оказавшийся на редкость устойчивым и прочным, обнял, как и намеревался обнять, старика за плечи и грудь и единым движением остро заточенного ножа-кинжала перерезал веревку. Старик, уже по-мертвому нахолодавший, грузный, сразу обмяк в шее и, валясь всем телом на Андрея, коснулся его щеки несколькими завитками легкой на ветру бороды. Она показалась Андрею во всем живой и по-живому теплой, хотя это было, наверное, тепло уже не телесное, не человеческое, а всего лишь солнечное.
С трудом удерживая мертвое и от этого нешуточно тяжелое тело на весу, Андрей спустился с пенька и осторожно начал укладывать старика на землю. Тот лег послушно и недвижимо, ни в чем не выказав Андрею сопротивления, словно догадывался, сколь он сейчас обременителен, и лишь широко открытые глаза старика смотрели на Андрея прощально-укоризненным взглядом. Он попробовал их закрыть, хотя хорошо знак что это бесполезно. И они действительно не закрылись, а наоборот, стали смотреть еще с большей укоризной и упреком, как будто это именно Андрей был повинен в смерти их хозяина.
Теперь надо было идти искать могилу, если только она на самом деле существовала. Что-то Андрей такого не помнит да и не слышал в рассказах старых людей, чтоб человек еще при жизни сам себе вырыл могилу. Гробы и кресты, случалось, делали, хранили их (иногда десятилетиями) на чердаках и в сараях, чтоб после не озадачивать деревенских плотников и столяров, у которых в нужный момент может не оказаться под рукой дубового бревна и хорошей доски-сороковки, и они наспех сколотят усопшему гроб из сырой щелевки, а крест из недолговечной сосны, что покойнику будет обидно и досадно.
И все-таки Андрей решил обследовать окрест дуба все полянки и бугорки, сколько-нибудь пригодные для могилы. Чутье ему подсказывало, что старик не обманул его и эту ямочку-могилу где-нибудь да вырыл. Такие люди, как он, истерзанные и измученные жизнью, а еще больше запоздалым покаянием, в предсмертный свой час не обманывают.
Но прежде чем уйти на поиски, Андрей вынужден был снять бушлат и прикрыть им старика, потому что вороны кровожадных своих замыслов не оставляли, опять подступили к мертвому телу вплотную и, кажется, только того и ждали, когда Андрей уйдет от него, чтобы наброситься на дармовую добычу всей оравой и вдоволь насытиться.
Могилу Андрей обнаружил метрах в пятидесяти от дуба, но не на полянке и не на бугорке, где она могла быть видимой любому встречному-поперечному, а в густых зарослях, в сыром и затененном осиннике. Была она глубокой и просторной и никак не походила на ямочку, которую ожидал увидеть Андрей. Такие могилы обычно копают на всех деревенских кладбищах, суеверно считая, что в узенькой и неглубокой ямочке покойнику будет тесно и неприютно, и он там никогда не обретет успокоения. Старик же, судя по всему, обрести его хотел и постарался на совесть. Землю из могилы он выбросил, как и полагается, на три стороны, оставив четвертую свободной и нетронутой, чтоб при похоронах был удобен подход. Лопату с укороченным березовым черенком старик оставил здесь же, воткнув ее на видном месте в песчаную насыпь. Позаботился он и о веревках, как будто наперед знал, что Андрей их по оплошности с собой не захватит, а без веревок как опустишь мертвое тело на дно ямы. Рядом с лопатой лежали аккуратно по-крестьянски смотанные и захлестнутые в три оборота петлей брезентовые вожжи. По всему чувствовалось, что старик при жизни был человеком хозяйственным, предусмотрительным, и уж если затевал какое дело, то готовился к нему основательно, ничего не выпуская из виду.
На осмотр могилы и погребального инвентаря Андрей затратил, наверное, минут двадцать, ну, самое многое, полчаса, но за эти полчаса вороны оставленное без присмотра мертвое тело едва не растерзали. Они облепили его со всех сторон и теперь, поминутно затевая обоюдные кровавые драки, старались стащить бушлат, чтоб поскорее добраться до обнаженной шеи, лица и глаз старика.
Андрей опять крикнул на них, отогнал подальше в темень осинника корягой и просто взмахом руки, в сердцах посожалев, что не захватил с собой отцовского ружья с хорошим запасом патронов. Против ружья вороны не устояли бы, от первого же выстрела, оставляя на земле убитых и подранков, взвились бы всей стаей ввысь и надолго покинули бы эти места возле вожделенного для них Партизанского дуба. Но ружья не было, и Андрей вынужденно обходился в сражении с вороньем подручными ненадежными средствами: палками и криком.
Кое-как отбившись от дикого этого нашествия, он присел на пенек и стал думать, как ему дотащить старика до могилы. В прежние годы, при силе и здоровье, Андрей справился бы с этой задачей без особого труда. Взвалил бы старика на плечи и в считанные минуты донес бы его до нужного места. Ведь сколько раз на войне приходилось Андрею заниматься этим делом, носить и мертвых и полуживых. Берешь на плечи, на закорки раненого и вроде бы не совсем безнадежного бойца, а приносишь мертвым. У тебя же на спине он и затихнет, и после с трудом приходится расцеплять его уже закоченевшие руки.
Но теперь Андрею с мертвым телом так не совладать. Надо, наверное, тёгом, по земле, схватив за отвороты телогрейки. До зарослей и торфяных кочек он как-нибудь старика дотащит, а там видно будет.
Посидев еще минуты две-три на пеньке, выкурив сигарету, Андрей и принялся за дело. Телогрейка у старика была изношенная, тоненькая, в нескольких местах на груди даже и порванная, и Андрей опасался, что она, едва возьмешь за ворот, лопнет и расползется прямо на глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104