Не додумался посмотреть в холодильник! Представляешь? Приезжаю – вроде, чисто дома. Ну, как у мужиков чисто бывает – откровенного бардака не наблюдается. И они с братом стоят, качаются. Всю ночь с ним, оказывается, шуршали, порядок наводили. Как раз к поезду успели. А по ходу дела по бутылочке водки скушали, для допингу. Я шкаф открыла, а оттуда все наше постельное белье как вывалится! Прямо на меня! Я перепугалась, чуть орать не начала. Они его туда ногами утрамбовывали, чтобы влезло. Инструкцию от стиральной машинки, понимаешь, найти не смог, а без нее включить побоялся! Так и спал, сначала менял пользованное на чистое, потом в уже пользованном выбирал что почище, а потом переворачивал менее грязной стороной вверх. Ну, что за народ!
– Знакомо, – сквозь смех выдавил Леха. – Ох как все это знакомо!
– Не может быть, – не поверила Наташа. – Я думала, мой один такой, да еще друзей таких же нашел.
– Всяко бывало, – разочаровал ее Леха. – Даже и похлеще еще.
– Леш, а ты кто? Военный, наверное? – неожиданно спросила Наташа.
– Почему ты так решила?
– Не знаю. Что-то в тебе есть такое… характерное.
– Не совсем военный. Мент я. Бывший.
– Мой дядька, он следователем работает, часто говорит, что менты бывшими не бывают, – заметила девушка, испытующе глядя на попутчика.
Как же точно она попала! Прямо в яблочко. Леха пока так и не нашел ответа на свой главный вопрос – нужно ли ему возвращаться.
– Добрый день. Я вам не помешала?
Леха вскинул голову, и рухнул в эти огромные, зеленые, как весенняя трава, глаза. Глаза, давно ставшие его мечтой, и его проклятьем. Глаза, которые напоминали ему о его долгах. О долгах, которые невозможно выплатить.

2.

– Ну, как тебе?
Сашка Лосев, лейтенант сибирского ОМОНа, протянул руку, чтобы забрать фотографию. Леха Никифоров не заметил этого движения. Он заворожено смотрел на девушку на снимке. Блондинка с длинными вьющимися волосами, обычная симпатяга, по-славянски скуластая, улыбчивая. Но даже на любительской фотографии зеленым пламенем сверкали ее глаза.
– Эй, ты что, влюбился? – хохотнул Сашка.
– А? – встрепенулся Леха. – Да, блин, красивая у тебя девчонка.
– А то! – горделиво ухмыльнулся Лосев. – У нас в Сибири красавиц много, не то, что в вашей столице.
– Москву не замай! – притворно рассердился Леха.
Клетчатая тень маскировочной сети качнулась перед глазами, от чего фотография, казалось, ожила. Капитан Никифоров с сожалением протянул фотку обратно ее счастливому хозяину. Сашка пристроил ее на место, в подкладку черного ОМОНовского берета, и водрузил головной убор на самую макушку. Леха пренебрежительно хмыкнул – в подмосковном сводном отряде было модно носить берет, сдвинув его почти на самый нос, а залихватский «дембельский» манер сибиряков считался «колхозным».
– Как он у тебя там держится? – в сотый, наверное, раз, поинтересовался Леха.
– Гвоздем прибиваю, – так же привычно отозвался Сашка. – Ну, что, поскакал я, пожалуй.
Он пружинисто поднялся с грубой деревянной скамьи, и от души хлопнул по протянутой ладони.
– Давай, братишка, завтра свидимся. Нас тоже под Хаджи-Юрт перебрасывают. Опять службу вместе тянуть будем. Вы там к завтрему порядок наведите, ага?
– Не извольте беспокоиться, – козырнул Сашка, и побежал к взревывающим движками «Уралам».
Хлопотный аул Хаджи-Юрт в пятнадцати километрах от Грозного требовал к себе усиленного внимания. Последние два месяца блокпост на его околице «держал» ОМОН из Архангельска, но теперь пришла пора менять парней. На смену выдвигался сибирский отряд, а днем позже на подкрепление должны были прибыть «подмосквичи».
Сашка Лосев был комвзвода сибиряков, а Леха командовал ротой сводного отряда подмосковного ОМОНа. Они подружились так, как это бывает только на войне – быстро и накрепко. Леха относился к этому шустрому лейтенанту, как к младшему брату – с покровительственной заботой. А когда увидел фотографию Ольги – еще и с завистью. Впрочем, чего завидовать? Такому светлому, замечательному парню, как Сашка, другой девчонки не полагалось. Только такая же светлая и красивая.
На душе было неспокойно. Леха посмотрел вслед Сашке, и закурил, пуская дым под стол. Три тентованных «Урала» подняли пыль, покидая расположение группировки. По непонятной причине в этот раз у сибиряков не было «брони» сопровождения. Впрочем, тут и ехать всего ничего.
Алексей проводил взглядом удаляющуюся колонну, и достал еще одну сигарету. Сердце было не на месте. Что-то должно было случиться…
… – «Бархан», я «Композитор», как обстановка?
Девятнадцатилетний мальчишка в военной форме и с автоматом на плече наклонился к древней рации.
– Я «Бархан», все нормально. Движение на трассе обычное.
– Продолжайте наблюдение, при появлении грузовиков со стороны Хаджи-Юрта немедленно докладывать!
Старлей-вэвэшник щелкнул тумблером, переключая рацию на прием, и выглянул из-за бетонных блоков, перегораживающих дорогу. Когда-то эта трасса считалась асфальтированной. Теперь по ней впору ездить было только на гусеничной технике.
Блокпост внутренних войск был выставлен перед Хаджи-Юртом всего день назад. Старлей не очень понимал, зачем это нужно, но обсуждать приказы начальства было не в его правилах. В километре от них, на самой околице, уже стоял блокпост ОМОНа, а еще в пяти километрах по трассе обосновались армейцы.
При такой плотной опеке Хаджи-Юртовцы особо не шалили, но у «вованов» собственные источники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17