21 сентября демократы объявили, что решили снять свои возражения и разрешить финансирование программы ПРО в полном объеме. Дальнейшие дискуссии утратили смысл прежде всего из-за озабоченности конгрессменов обороной страны от террористов. В декабре администрация Буша официально подтвердила, что Соединенные Штаты выходят из договора по разоружению.
Дело не в том, что у американцев не возникало потребности осмыслить стратегические вопросы, – они просто не могли этого сделать. Поколение «холодной войны» продолжало обсуждать геополитические проблемы, по крайней мере на страницах научных журналов. Но этого явно было недостаточно для появления поколения научных стратегов. Профессиональная структура американского научного общества не ориентирована на формирование широкого кругозора и рассмотрение именно такого рода общих вопросов, необходимых, чтобы стимулировать новый виток размышлений о большой стратегии. С другой стороны, студенты факультетов международных отношений в университетах стремятся заниматься проблемами в высшей степени абстрактными и по большей части, представляющими небольшую ценность для политики. В основном преобладает математическое моделирование, отрыв от реального мира усугубляется. Политологи не могут читать ведущие научно-политические журналы, даже если бы и хотели (а они и не хотят), потому что те перегружены научным жаргоном и математическими уравнениями.
С другой стороны, во многих «мозговых центрах» наблюдается противоположная крайность. Чтобы участвовать в оживленных политических дискуссиях, идущих по круглосуточным каналам новостей, (Си-Эн-Эн, «Fox News», Си-Эн-Би-Си, Эм-Эс-Эн-Би-Си, Си-Си-Пи-Эй-Эн и т. д.), политические аналитики должны сочинять ударные фразы наподобие рекламных слоганов и краткие обзоры международных новостей. При этом желание достучаться до масс в такой работе преобладает над здравым смыслом. «Мозговые центры» поэтому выдают продукт, срок жизни которого не превышает нескольких недель, в то время как университеты готовят ученых, мало подходящих для политики. Результат – бесплодные интеллектуальные игры, не интересующееся внешней политикой общество и пренебрежение к серьезным дискуссиям, необходимым для формирования большой стратегии,
Свершившаяся компьютерная революция только усугубила ситуацию, отвлекая самые лучшие и яркие умы – на Интернет, в фирмы с венчурным капиталом и в агентства по бизнес-консультированию. Самые лучшие учебные политические заведения страны – Гарвард, Принстон, Джорджтаун, университет Джонса Хопкинса – не придают особого значения «выращиванию» из своих выпускников дипломатов и общественных деятелей. Они стремятся выпускать технократов, способных соперничать на рынке труда со своими коллегами из других бизнес-школ. Эти специалисты по завершении образования умеют отлично пользоваться Microsoft Excel и PowerPoint. Они овладели искусством написания проектов. Но у них почти полностью отсутствуют знания по основам истории и междисциплинарные знания, необходимые для того, чтобы стать новыми американскими стратегами.
Беглый взгляд на тех, кто призывал к оружию во времена правления президента Клинтона, свидетельствует о том, что проблема назрела. Кстати, ведущим стратегом в администрации Клинтона (в той мере, в которой администрация Клинтона имела стратегию) был министр финансов Роберт Рабин. Он оставил свою работу в качестве главы компании «Goldman Sachs», одного из ведущих мировых инвестиционных банков, и взялся за штурвал Америки и всей мировой экономики. Рабин начал с того, что возглавил вновь созданный Национальный экономический совет и быстро возглавил внутреннее окружение Клинтона. Затем, в январе 1995 года, он сменил Ллойда Бентсена в министерстве финансов. Летом 1999 года, перед уходом из администрации и возвращением на Уолл-стрит, Рабин передал бразды правления своему заместителю, экономисту, выпускнику Гарварда Лоуренсу Саммерсу. Экономические вопросы не могли оказаться в лучших руках. Рабин войдет в историю как одна из самых заметных и талантливых личностей, украшавших министерство финансов, со времен Александра Гамильтона, ведущего члена кабинета Джорджа Вашингтона.
В составе команды советников Клинтона по международным отношениям и обороне тоже были очевидные таланты, но они пользовались ограниченным влиянием вследствие приоритета, отданного мировой экономике. Среди этих людей было несколько человек, разбиравшихся в вопросах большой стратегии. Самой влиятельной фигурой за все восемь лет пребывания Клинтона у власти был Самюэль Бергер, заместитель советника по национальной безопасности во время первого срока пребывания у власти президента Клинтона и советник по национальной безопасности во время второго срока. Начав свою карьеру как один из самых лучших патентных поверенных столицы, он обнаружил замечательный здравый смысл и утонченное политическое чутье. Но Бергер не имел ни соответствующего образования, ни склонностей созданию новых концептуальных основ американской стратегии.
У команды Буша совсем иная проблема. Многие ее члены имеют ценный опыт в решении геополитических проблем и в вопросах большой стратегии. Но у них с самого начала обнаружились принципиальные расхождения во взглядах. Министр обороны США Дональд Рамсфельд дал ясно понять, что он целиком одобряет национальную программу по противоракетной обороне и думает, что усилия Европейского Союза создать собственные вооруженные силы могут ослабить НАТО. Колин Пауэлл выступал за медленное и постепенное внедрение системы ПРО и верил, что укрепление Европейского Союза обернется укреплением НАТО.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176