– спросила она, приподняв бровь.
Мартин помотал головой.
– Не улыбается мне арест под иностранной юрисдикцией, – буркнул он, стараясь скрыть смущение. – И местные обычаи очень уж запутанны. Вам они как?
– Без комментариев, – сказала она небрежно, сжимая его руку. – Дамам не полагается ругаться. – Перед ними открылась дверь, и Рашель подобрала юбки рукой. – Но я сомневаюсь, что такой порядок долго продержится. Пока что для поддержания статус кво приходилось затрачивать очень много энергии.
– Вы говорите так, будто с нетерпением ждете его падения. – Он показал свою карточку официанту в ливрее, который поклонился и скрылся в глубине ресторана.
– Жду. А вы?
Мартин тихо вздохнул.
– Сейчас, когда вы сказали… в общем, слезы лить не буду. Но хочу я только одного: закончить с этой работой и вернуться домой.
– Хотела бы я, чтобы у меня все так просто было. Я себе не могу позволить злиться: мне по должности положено защищать эту цивилизацию от последствий ее собственной глупости. Трудно исправлять социальную несправедливость, если люди, которым хочешь помочь, – все уже покойники.
– Ваш столик, сударь, – произнес с поклоном вновь появившийся официант.
Рашель легкомысленно захихикала, Мартин пошел за официантом, ведя ее за собой на буксире.
Она продолжала бессмысленно болтать, пока они не сели в отдельном кабинете и не заказали дежурное меню. Как только официант исчез, она перестала.
– Вы хотите знать, что здесь происходит, кто я такая и какого черта вообще все это значит, – сказала она спокойно. – Еще вы хотите знать, должны ли вы помогать мне и чем это все для вас пахнет. Так?
Он кивнул, не желая открывать рот и гадая, насколько ей известно, чем он на самом деле занимается.
– Ладно. – Она смотрела на него рассудительным взглядом. – Насколько я поняла, вы уже решили не выдавать меня службе местной безопасности. Это было бы тяжелой ошибкой, Мартин, если не для вас, то для многих других.
Он опустил глаза, разглядывая накрытый стол. Серебряные приборы, льняные салфетки, накрахмаленная скатерть, спадающая водопадом со всех сторон. И груди Рашели. Благодаря покрою платья их нельзя было не заметить, хоть он и старался не таращиться. Ну да, женщина легкого поведения. Он решил смотреть ей в лицо.
– Здесь что-то происходит, чего я не понимаю, – сказал он. – Что именно?
– Все будет объяснено. Первое, что я хочу сказать – это вот что: выслушав все, вы можете спокойно уйти, если решите не участвовать. Я серьезно. Раньше я на вас сильно нажала, но на самом деле вы мне не нужны, если не будет на то вашей собственной воли. Сейчас вас считают просто инженером, не сдержанным на язык. Если они как следует ко мне присмотрятся… – Она замолчала, чуть тоньше стали ее губы. – Я – женщина. Это не значит, что ко мне отнесутся хоть чуть милосерднее, если случайно на меня выйдут, но они не подозревают в женщинах тайных агентов, уж тем более специалистов военной разведки, а завтра в это время у меня будут дипломатические документы, и я смогу выступить открыто. Ладно, так о том, что здесь происходит. Вы как, хотите встать и уйти прямо сейчас, или хотите войти в дело?
Мартин на миг задумался. Что будет правильным ? Решение казалось очевидным.
– Я бы хотел получить кое-какие ответы. И ужин тоже. Все лучше, чем торчать на этой зачумленной базе.
– Ладно. – Она свободно откинулась на спинку. – Во-первых. – Она протянула палец в перчатке. – Что происходит? Вот это не так-то просто сказать. Здесь не юрисдикция ООН, но у нас хватит влияния подорвать торговые соглашения Новой Республики с половиной ее соседей, если бы, скажем, оказалось, что Новая Республика нарушает конвенции по вооружениям или использует запрещенные технологии.
– Это они-то? Запрещенные технологии? – фыркнул Мартин.
– Вы вправду думаете, что они упустили бы шанс втихаря получить преимущество? Я имею в виду императорскую фамилию.
– Хм! – Мартин задумчиво потер подбородок. – Хорошо, они – консерваторы-прагматики. Это вы хотели сказать?
Она пожала плечами.
– Если коротко, то да.
Мартин, вопреки своим лучшим намерениям, снова посмотрел ниже ее подбородка и сейчас заставил себя поднять взгляд.
– Наши ограничения вооружений здесь не действуют, но ближе к дому все иначе, а большой сегмент торговли Новой Республики направлен в ту сторону. И потому нас признают до некоторой степени: как только у меня будет официальная аккредитация, то появится и дипломатический иммунитет – если меня поймают и я проживу достаточно долго, чтобы на него сослаться.
Во-вторых. – Она подняла еще один палец. – Органы контроля за ограничением вооружений должны не давать никому спровоцировать вмешательство Эсхатона. И это действует в обе стороны. Пока люди всего лишь занимаются докучными мелочами – например, планеты разносят в клочья релятивистскими ракетами, – Большой Э в эти дела не лезет. Но как только кто-нибудь начинает совать нос в запретное – и папаша ей на первый выезд преподнес вот такой вот изумруд! – Она кокетливо улыбнулась, и Мартин слегка отпрянул – в недоумении. А она улыбнулась уже нормально, когда официант поставил перед ним тарелку супа.
Официант разместил тарелки с закуской, налил в бокалы вино и исчез. Рашель состроила гримасу.
– Да, так на чем я остановилась? Вы себе представить не можете, как быстро надоедает изображать пустую девицу. Все время вести себя так, будто в развитии остановилась на уровне десяти лет… А, да, Большой Э. Он весьма не одобряет действия людей, которые разрабатывают автономное и самовоспроизводящееся оружие, или устройства для нарушения принципа причинности, или вообще целый ряд приспособлений для массового уничтожения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123