Думаю, теперь осталась лишь одна Каркасилла.
Алан невидящим взглядом смотрел в пространство. Факты постепенно начинали складываться в его сознании в общую картину – но какие ошеломительные факты, какие чудовищные катастрофы и неизмеримые бездны времени!
Пока они спали, погруженные в безвременное забытье на борту корабля, Земля была завоевана и обращена в руины. Корабль из космоса, подобный тем, на которых прилетели завоеватели? Ответ не вызывал сомнений. Существо из золотистого яйца, его бестелесное присутствие в цитадели, преследовавшее их в тумане, могло быть лишь Носителем Света.
Но где произошла ошибка? Почему первое из этих инопланетных существ не проснулось, когда победоносная армада его сородичей посыпалась с небес на несчастную планету?
Почему этот неземной Колумб проспал расцвет славы и величия своей расы и проснулся вместе со своими пленниками на краю умирающего мира?
Возможно, Чужой – первый представитель своего народа в новом мире – неправильно рассчитал сроки своего безвременного сна. Должно быть, его пробуждение в сумрачной пустыне было скорбным и ужасным. Алан, из глубин собственной тоски по всему, что обратилось во прах, ощущал едва ли не жалость к Носителю Света, который привел свою расу к великим завоеваниям и уснул, забытый в темных песках времени. Как лихорадочно, должно быть, он обыскивал бесплодные земли, пока не понял, что остался последним из своего рода в этом разрушенном мире!
– Расскажи мне о Флэнде, – попросил Алан, овладев собой. Про себя он решил, что будет неразумно тратить слишком много эмоций на мысли о Чужом, да и об участи, постигшей Землю.
– Флэнд очень стар и мудр, – покорно ответила Эвайя. (Она всего лишь игрушка, с горечью вспомнил Алан – игрушка, созданная из человеческой плоти на потеху новым земным богам. Покорность была заложена в ней с рождения.) – И Флэнд никогда не погружался в Великий Сон. Никто, кроме него, не помнит, что происходило на заре Каркасиллы. Возможно, он боится что-то забыть. У него есть много волшебных знаний… и он ненавидит нас обоих.
– Он человек?
– Флэнд… – Эвайя замолчала, закрыла глаза и замерла неподвижно. Облако ее волос рассыпалось по плечам. – Понимаешь…
Тонкие веки дрогнули и медленно, невыносимо медленно, начали подниматься.
– А-лаун! – воскликнула она, охваченная каким-то странным, сонным ужасом, и осела на пол рядом с ним. Ее рот беззвучно раскрылся, но это был лишь зевок.
Алан поспешно обнял Эвайю и снова поразился упругой силе, исходившей от ее хрупкого тела.
– Что случилось? – встревоженно спросил он.
– Флэнд, – вялым, безразличным тоном ответила она. – Должно быть, он наблюдает за нами. Подслушивает наш… разговор. Он не позволяет мне рассказывать тебе о нем. Я боюсь, А-лаун, милый… Носитель Света…
Она бессильно обмякла в его руках и погрузилась в Сон, глубокий как смерть, хотя он ощущал слабое дыхание, едва приподнимавшее ее грудь.
Итак, Флэнд нанес удар.
Что ж, подумал Алан, вот и повод для того, чтобы отправиться в Башню Дождя. Где-то на краю его сознания звучал странный, тонкий шепоток, в котором не было никакой необходимости. Он пошел бы и так.
Но призыв исходил не от Флэнда.
Другой, чуждый зов послышался в глубине его мозга. Эвайя, лежавшая рядом с ним, пошевелилась.
– Да, повелитель, – услышал Алан ее шепот, лишенный всякого выражения. – Слушаюсь, повелитель, будет сделано.
Она резко выпрямилась. Ее глаза незряче глядели в пространство, зрачки расширились, зачернив фиолетовую радужку.
– Эвайя! – крикнул Алан. – Проснись, Эвайя!
Он попытался встряхнуть ее, но тело Эвайи стало жестким, словно судорога свела ее мышцы. Человеческое выражение слетело с ее лица, и оно превратилось в застывшую маску. Она встала.
Эвайя направилась к выходу деревянной, механической походкой. Алану оставалось лишь последовать за ней. Его охватило ужасное ощущение непоправимой ошибки.
Пока Эвайя бодрствовала и владела собой, она держала свой разум закрытым от далекого зова, но, когда Флэнд погрузил ее в Сон, оберегая свои секреты, он открыл лазейку для Чужого в сознании бывшей жрицы.
Алан почти не смотрел по сторонам, пока они шли по улицам и аллеям Каркасиллы. Недоброе предчувствие заставило его забыть обо всем, кроме стройной, изящной фигурки, размеренным шагом идущей через фантастические мостики и эстакады. Он уже догадывался, где закончится их прогулка.
Эвайя замедлила шаг возле огромного черного круга, где стояла облаченная в свет статуя Чужого. Алан остановился в дюжине шагов позади. Зов в его сознании сейчас раздавался особенно сильно.
Девушка прикоснулась к темному выступу у ног ослепительной статуи, и из фигуры внезапно вырвались лучи ярчайшего света. Звук, похожий на удар невидимого гонга, волной прокатился над Каркасиллой, плотный и осязаемый, как физический предмет.
Алан услышал за спиной приближающийся шепот множества голосов. Вся Каркасилла изумленно зашевелилась – возможно, проснулись воспоминания, похороненные глубоко под забытьем тысяч Великих Снов. Алан повернулся медленно, с огромным усилием: какая-то сила блокировала его нервные центры, распространившись по всему телу. Ее источник был тот же, что и призыв, звучавший в его мозгу.
Жители Каркасиллы ответили на зов. Они приходили – сначала десятками, потом сотнями. Алан и не представлял себе, насколько они многочисленны. Когда подтянулись последние и удивленный шепот перерос в гул голосов, Эвайя, не поворачиваясь, вскинула руки.
Она стояла лицом к огромному темному кругу в стене. Голос, чистый и бесстрастный, как звон колокольчика, зазвенел над собравшимися:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38