Она посмотрела вниз, явно раздумывая, не присоединиться ко мне, но не решилась.
Сенарские женщины приучены к мысли, что их достоинство важнее всего на свете, поэтому посланница никак не могла позволить себе сесть во фривольной позе на пол рядом с мужчиной. С другой стороны, нормы поведения принуждали ее чувствовать себя неловко, не в своей тарелке, заставляли стоять столбом и наклоняться ко мне, что начисто лишало беднягу достоинства. Парадоксальные люди.
– Мои люди, – начала она (снова притяжательное местоимение!), – это не просто охранники, защищающие меня от опасностей, поджидающих в вашей обители анархистов. – Она беспокойно оглянулась. – Они нечто большее. Они представляют собой символ сенарской мощи. Они…
Я остановил ее:
– Меня не интересуют ваши метафизические измышления.
Посланница замолчала и немного покраснела. Но, как видно, женщина решила не впадать в истерику, как накануне. Она все еще стояла, но теперь уже вертела по сторонам головой, ища, на что бы сесть. Оставив надежду отыскать хотя бы стул, Рода Титус осторожно устроилась на полу. Последовала пауза, во время которой она сидела, низко наклонив голову. Потом вновь посмотрела на меня, сверкнула улыбкой.
– Господин Церелем, – сказала женщина, – я решила, что вчера переговоры начались не совсем удачно. Наши культуры настолько разные, что мы просто не поняли друг друга. Вы недооценили честь и достоинство Сенара, которые сквозят во всех наших поступках. Вам не понравилась почетная охрана, а она всего лишь отражение важности моей миссии для Сенара.
Я отрицательно покачал головой, и Рода Титус остановилась, наклонилась и вопросительно посмотрела на меня. Мой стакан опять опустел.
– Вы, кажется, всерьез полагаете, что меня волнует ваша так называемая миссия. Что она занимает меня настолько, чтобы понимать или не понимать ее важность. На самом деле мне плевать на это.
Она покраснела и в мольбе сложила руки:
– Ну пожалуйста, господин Петя, разве вы не видите, как мне тяжело? Я пытаюсь проанализировать ситуацию с вашей точки зрения. Несомненно, вы могли бы помочь мне с этим?
Я пожал плечами.
– Сегодня я постараюсь преодолеть расстояние между нашей культурой и культурой Алса, – нараспев проговорила она, как будто читая наизусть заранее выученный текст. – Сегодня я надеюсь обучиться видеть мир вашими глазами. Как только мои усилия увенчаются успехом, наши народы смогут хотя бы немного сблизиться. Надеюсь, и мы с вами, господин Церелем, станем лучше понимать друг друга.
– Ну, я уже и так обращаюсь с вами как с почетной гостьей, – заметил я, – буду и далее так поступать. Но совершенно не понимаю, зачем вы играете в эту игру?
Здесь женщина наклонилась вперед, пристально посмотрела на меня и почти прошептала:
– Ради детей!
– У вас есть дети? – поразился я.
– У меня? – Она явно опешила. – У меня? Нет, нет…
Ее глаза заблестели, как будто она еле сдерживалась, чтобы не заплакать.
– В чем же дело? – вежливо поинтересовался я, чувствуя приближение приступа вселенской скуки.
– Как вы смеете задавать такие вопросы? Может, хватит играть со мной в кошки-мышки?
– Вы совершенно сбили меня с толку, – признался я. – Какие еще кошки-мышки?
– Вы ведь знаете о детях, господин Церелем!
– Нет, не имею ни малейшего представления.
– Зачем же я сюда приехала, скажите на милость?
– Да откуда я знаю?! Я принял вас только потому, что этого требовали мои настоящие обязанности.
Рода Титус заговорила скороговоркой:
– Почему бы еще мне понадобилось прилетать в Алс? Для чего любой из сенарцев проделал бы весь этот путь с дипломатической миссией? Только чтобы разрушить стену между народами, залечить старую рану, вернуть детей убитым горем отцам. Только чтобы соединить угодные Богу семьи!
– Имеет ли это все какое-либо отношение к детям, которых сенарцы зачали до начала путешествия?
Повисла пауза.
– Вы играете со мной, – холодно вымолвила она.
– Определенно нет.
Никакие уверения не избавляли женщину от недоверия.
– Я только могу сказать, господин Церелем, что тема детей стала занозой в теле сенарской нации с самого начала путешествия. Отцы оплакивали невозможность видеться со своими чадами. Целый народ безутешно рыдал дни и ночи. В нашей политической системе образовались отдельные фракции, которые занимаются исключительно вопросом возвращения несчастных малюток – пленников, как мы их называем, – на родину, в свои семьи. Некоторые хотят ввести на вашу территорию войска и таким способом выяснить отношения. Во всех программах по телевизору алсиан изображают злодеями, почти сатанистами, которые не уважают ни закон, ни человечество в целом. У ваших детей якобы проявляются знаки Ада на теле, взрослые, тупые и подверженные коллективному безумию, живут как звери, не заботясь о счастье ближнего.
– Я не узнаю страну, которую вы описываете.
– Да, в отчетах действительно многое преувеличено. Но неужели вы не видите, насколько человеку, сенарцу, который ценит цивилизацию превыше всего, трудно понять народ, похожий на ваш?
– Я однажды разговаривал с вашим капитаном, – вспомнил я, – о детях, которые вас интересуют.
– С президентом, – с благоговением поправила она.
– Так он себя называет? Ваши титулы и другая чушь, связанная с иерархической системой, трудно воспринимается. Даже этот «господин», которым вы меня величаете. Хотя, наверное, «господин» ниже по рангу, чем «президент»?
– Извините, если я вас обидела, – быстро сказала Рода Титус. Для нее это действительно было важно. – Я не совсем представляла, как вас называть. Если обращение «господин» неприемлемо, тогда, может, подойдет «техник»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92