На самое дно.
А что, если никакого дна и нет вовсе, если те, кто начал падать, продолжали падать вечно. Однако все равно рано или поздно они умирали. Здесь Тигхи изумился самому себе, тому, что сохранил способность мыслить так рационально. Скорее всего они погибали от холода. Тигхи посмотрел вверх. Теперь до стены было совсем близко. Наверное, именно так и погибали упавшие. Они просто врезались в стену по пути вниз и разбивались вдребезги, на миллионы кусочков.
Затем, несмотря на то, что даже мозг уже оцепенел от холода, у Тигхи мелькнула мысль, что стоит попробовать падать по-другому, чтобы удалиться от стены на безопасное расстояние. Если он выпрямит свое тело и повернется головой вниз, возможно, линия падения будет проходить дальше от стены. Если он удалится достаточно далеко, то сможет избежать…
Внезапно он погрузился в темноту и…
И у него перестали дышать легкие. Ошеломительный удар, потрясший тело, словно какой-то гигант шлепнул Тигхи своей рукой. Его хребет взвыл от невыносимой боли. Лицо до бесчувственности онемело от холода, но, несмотря на это, Тигхи ощутил, как из носа хлынуло что-то теплое. Чьи-то цепкие, царапающие пальцы прошлись по всему его телу. Это было страшным ощущением: словно его схватили чьи-то щупальца.
В мозгу Тигхи напоследок родились смутные ассоциации, и главной из них была ассоциация боли, заполнившей все клетки его тела, со стеной. Стена боли. Когда он вздохнул, боль усилилась многократно, пульсируя толчками. Левая нога горела адским огнем. Все тело было одним сгустком боли.


Книга вторая
ЮНОША-ЗМЕЙ

Глава 1

Он начал возникать из темноты. Это произошло в какой-то момент. Было трудно сказать, когда это произошло, и сколько времени прошло, и… Боль пронизывала все тело Тигхи. Он плотно сжал веки и попытался не думать о боли. Ничего не получилось. Боль пульсировала в левой ноге, и это было самое неприятное. Тигхи опять попытался не думать о боли, но она продолжала вторгаться в мысли. Ее было невозможно обойти, обхитрить. Все было напрасно.
Зрачки ужалил свет. Серый свет, резкий. Тигхи оглянулся, и ему понадобилось время, чтобы сложить вместе…
Опять заснул! Тигхи то и дело засыпал, не успев закончить мысль. Он чувствовал, что вокруг него двигаются люди. Иногда по какой-то палочке в его рот капает суп. Когда он был маленьким, у него случилась лихорадка, и па отпаивал Тигхи таким же способом: наливал густой бульон из миски ложками в палочку с продольным углублением, по которому вкусная жидкость потихоньку бежала в рот. Однако его па умер, и ма тоже. Вспомнив об этом, юноша заплакал.
Люди стали что-то говорить ему. Очевидно, они хотели успокоить его, и по воздуху потекли слова. Однако эти слова для него ничего не значили.
Однажды утром Тигхи попытался сесть, но это оказалось ему не по силам и отдалось резкой болью в ногах и сине. Он вскрикнул:
– Ах! Ах!
Кто-то с краской на лице и в странном головном уборе выдвинулся из тени и наклонился над ним. Опять прозвучали незнакомые слова, но для Тигхи в них не было никакого смысла.
Слова, не несшие в себе смысла, были похожи на музыку, и эта музыка подействовала на Тигхи как колыбельная. Он опять заснул.
Юноше казалось, что он никогда не сможет заснуть надолго, потому что едва он засыпал, как боль почти сразу же будила его. Тигхи попытался объяснить это человеку с накрашенным лицом и в головном уборе, однако на лице этого человека не появилось никаких признаков понимания. Оно осталось таким же бесстрастным. Иногда у Тигхи возникало ощущение, что там находился другой человек, но с той же краской на лице и в том же головном уборе, однако черты его лица были другими. Бледная краска мешала Тигхи заметить разницу, делая лица очень похожими, и это раздражало юношу.
– Сколько времени я пробыл здесь? – спросил он.
Однако его вопрос оставили без ответа.
Теперь Тигхи мог сидеть. Сначала он привставал на локтях и подтягивал к себе ноги, а затем выпрямлялся. Каждое движение давалось с трудом и отдавалось пульсирующей болью в ступнях. Однако одно то, что Тигхи уже мог держать голову в вертикальном положении и видеть все, что происходит вблизи, имело для него огромное значение. Когда эти люди пришли и снова начали кормить его, Тигхи взял лопаточку и миску и стал сам, как взрослый, хлебать суп. В голове все было в порядке. Виски больше не горели огнем, и из глаз не лились ручьем слезы. Спину уже не ломило, как раньше. Боль осталась лишь в суставах ног. По-прежнему болели ступни. Левая была сломана. Посмотреть, что с ней случилось, Тигхи не мог, потому что вся ступня была обмазана толстым слоем грязи, и со стороны казалось, будто она находится внутри огромной лепешки.
Снедаемый любопытством Тигхи решил исследовать эту грязь странного бледного цвета. Тем не менее это была грязь, хоть и сухая. Он поскреб ее ногтями и отколупнул несколько кусочков. Один служитель заметил это и, поспешив к Тигхи, остановил его. Осторожно, но властно он взял руку юноши и, сняв с этой штуки, положил ему на грудь.
Тигхи понял. Однажды мальчик свалился с верхнего уступа. Ему здорово повезло, потому что он упал на выступ главной улицы, а не свалился со стены совсем. Однако он вывихнул руку и сломал кость. Его па и ма привязали к сломанной руке толстый бамбуковый ствол и обмазали его вместе с рукой грязью, чтобы кость правильно срасталась. Только та грязь через несколько часов засыхала и рассыпалась, и им приходилось накладывать новый слой грязи каждое утро и вечер. А эта бледная, сухая грязь все время оставалась твердой как камень.
Он ел, спал, пил. Суп здесь называли «полтете».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176