– Мы родом из могучего и гордого народа, Мулваине, и об этом нельзя забывать, – сказал он. – Наш народ достиг очень многого. И нас тоже ждут великие свершения. Это мне было обещано. И я поклялся вернуться в свою деревню. Ты отправишься со мной.
– Мне очень тяжело ходить, хозяин, – произнес Мулваине жалобно. – У меня только одна нога, и костыль сильно натирает под мышкой.
Тигхи не услышал его, а может, и услышал, но не придал никакого значения словам Мулваине.
– Я вернусь в свою деревню как принц, – сказал он. – Это звание принадлежит мне по праву. Если там до сих пор верховодит мой дед, я поставлю его перед фактами. Открою ему истину, расскажу то, что мне теперь известно о мировой стене.

Глава 5

Весь остаток дня Тигхи провел в хлопотах: он пытался куда-то пристроить свою невольницу. Дело оказалось куда более сложным, чем он первоначально предполагал. Мало кто проявлял интерес к такому болезненному созданию. Каждый раз, когда Тигхи приводил ее к очередной двери, к очередному потенциальному покупателю, девушка начинала плакать. А когда покупатель ругал ее и называл хилой и никудышной, рабыня рыдала на чем свет стоит.
– С тобой нет никакого сладу, – упрекал ее Тигхи. – Ты хныкаешь при мысли о том, что я продам тебя, и точно так же плачешь, когда тебе в голову приходит мысль, что мне не удастся продать тебя. Ты точно уверена, что не хочешь пойти с нами?
– Я не хочу уходить из города, хозяин, – проскулила девушка.
– Ну что ж, мы с Мулваине уходим на запад. Мы увидим чудеса – неужели ты не испытываешь никакого желания увидеть чудеса?
Девушка испуганно покачала головой. В конце концов Тигхи нашел одного пекаря, который согласился взять ее.
– Она маленькая, и это очень хорошо. Стало быть, ей будет легко залезть в мою печку и чистить углы, – сказал он. – Я заплачу тебе за нее хлебом.
Тигхи проклял про себя день, когда он потратил на такое бесполезное создание два ценных камня, однако исправить эту ошибку уже было нельзя.
Вернувшись за Мулваине, он угостил его свежеиспеченным хлебом. Прежде чем отправиться с невольницей к пекарю, Тигхи оставил его на центральном выступе смотреть никогда не кончавшееся представление.
– Все в порядке. Пойдем, Мулваине, – сказал он.
– Минутку, хозяин, – умоляющим тоном произнес раб. Тигхи перестал ругаться на него за то, что тот называл его хозяином. Это, похоже, не имело никакого смысла, поскольку такое обращение было уже у Мулваине в крови. – Этот актер уже шатается и скоро упадет.
Тигхи протолкнулся поближе к месту, где шел спектакль. Мулваине, будучи рабом, не осмелился последовать за ним. Впрочем, высокий рост позволял ему видеть все через головы тех, кто стоял впереди. Актер, о котором шла речь, начал тем временем произносить длинный монолог. Одетый в балахон из ярко-красной ткани, он выглядел изможденным. Лицо пожелтело от усталости, а руки дрожали, как какие-то вибрирующие устройства. Он уже не декламировал свою роль, а каркал осипшим голосом. Два молодых актера стояли наготове в первых рядах зрителей и зорко следили как за своим обессиленным коллегой на сцене, так и друг за другом. Очень скоро им предстояло занять место выбывшего из строя.
Кандидат на выбывание подтянулся из последних сил. Его сухой, надтреснутый голос дрожал.
– Мне предстоит в одежды самой смерти облачиться, – произнес он. – Мне предстоит одежды самого конца примерить. – Последовал широкий театральный жест, и актер замер на месте с протянутой рукой, которая так тряслась, что некоторые зрители даже отвели глаза и поежились. Он показывал на одного из своих товарищей по цеху. – Мне предстоит в одежды самой смерти облачиться, – сказал он снова. – Мне предстоит одежды самого конца примерить. Я стану смертью, и в этом качестве я буду вечен, Я буду вечен.
– Мир высок, – произнесла другая актриса. Это были ее единственные слова за последние полчаса. Тигхи узнал это от зрителя, стоявшего справа от него.
– Одно и то же. Заклинило ее, что ли? – громким голосом выразил он свое неудовольствие.
– Тсс, – зашипели соседи.
– Мир высок, – повторила актриса в зеленом платье.
– Когда солнце встает, – произнес на последнем дыхании первый актер и обвел широким жестом выступ. – Когда оно поднимается и переваливает через стену.
Его трясущаяся рука рванулась было вверх, однако это движение стало последней каплей. Ноги актера подкосились, и он молча рухнул на землю. В круг на смену павшему спешили два конкурента, которые еще на ходу начали драться между собой. Они принялись ногами выпихивать недвижную фигуру за пределы круга, не прекращая при этом драки.
– Когда солнце встает, – закричал тот из них, что был повыше ростом.
– Когда оно поднимается и переваливает через стену, – завопил другой и, замахнувшись, ударил своего соперника наотмашь по лицу.
Тигхи повернулся спиной к сцене и стал пробираться через плотные ряды зрителей назад.
– Все, Мулваине. Пойдем отсюда. Ты увидел наконец, как свалился этот старый актер. Чего тебе еще надо?
– Хозяин, – тихо прогнусавил Мулваине, наклонив голову, чтобы лучше видеть сцену. – Неужели нам нельзя остаться здесь еще хотя бы на полчасика? Это же монолог о восходе солнца! Знаменитый монолог.
– Нет! – резко ответил Тигхи, которого эта наглая настойчивость начала выводить из себя. – Нам пора идти.
Хмурый Мулваине молча ковылял позади Тигхи, всем своим видом показывая, что предстоящее путешествие ему не по душе. Зато у Тигхи на сердце полегчало. В последнее время юношу замучили приступы мигрени, во время которых он был готов лезть на стену. Казалось, кто-то забрался ему в голову и тычет изнутри в глаза острой иголкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176