Истории про Тоотса – 4
OCR: Ася Сырова [azazirro()inbox.lv], Spellcheck: Татьяна Дарициу [piligrima()rambler.ru]
«Осень. Новые Истории про Тоотса»: VE; Таллинн; 2003
Аннотация
Впервые на русском языке книга классика эстонской литературы Оскара Лутса, написанная им в 1938 году и изданная на родине в 1988-м. “Осень” продолжает написанную до Первой мировой войны книгу “Весна” (“Картинки из школьной жизни”) с тем же героем — Тоотсом, где изображаются реалии жизни в Эстонии 30-х годов.
Оскар ЛУТС
ОСЕНЬ
I
Осень с ее пожухлой листвой … Наконец все уставшие от жизни листья опадают, и то один, то другой в сопровождении частого дождя прилипает к голенищу твоего сапога и не отстает до тех пор, пока сам не смахнешь его обратно в грязь. Кажется, будто вся земля, весь мир сделались серыми, и утешения не найти нигде. Когда же наконец наступит настоящая зима с ее сверкающим снегом! Конечно, и она тоже не Бог весть какой подарок, но все же значительно приятнее, чем неопрятная осень, эта разрушительница всего красивого. Зима, по крайней мере, если она соответствует своему истинному назначению, делает доступными для деревенских жителей и горожан заготовленные сено и дрова, а то и какое-нибудь бревно для строительства.
Йоозеп Тоотс сидит в задней комнате жилого дома и беседует со своим сыном Лекси, то бишь Александром.
— И сдались тебе, парень, — говорит отец между прочим, — эти рассказы о войне! Рассказы рассказами, но сама по себе война — страшное дело. Запомни это, сорванец!
— Я тоже пойду в армию, — маленький Лекси усаживается на отцовское колено.
— Этого еще не хватало! — бормочет Тоотс и смеется точь-в-точь как во все времена своей греховной жизни: — Хм-хм-хм, пуп-пуп-пуп! Мой ишиас дошел уже до точки — неужто тебе, малыш, тоже не терпится заполучить такой подарочек?
— Что, что? — Глаза мальчика становятся большими, словно плошки. — Что это такое — ишиас?
— Это длинная история, и черед до нее не скоро дойдет. — Хозяин хутора Юлесоо усмехается в свои теперь уже порядком погустевшие усы. — Об этом поговорим как-нибудь после, когда ты подрастешь, а сейчас тебе незачем это знать.
— Вечно ты, папа, говоришь мне: потом, — возмущается любознательный Лекси. — Почему ты так говоришь?
Юлесооские старики, родители Тоотса, уже давненько, словно бы сговорившись, вдвоем отправились на кладбище, с тем, чтобы никогда более оттуда не возвращаться. И покуда Тоотс шел сквозь войны и бури, раяская Тээле, спустившись с горки, где стоял ее отцовский дом, своими руками, как она выражалась, сколотила это новое юлесооское жилище; на самом же деле вовсе не своими руками, она лишь руководила его строительством — денег хватало, а с деньгами можно сделать если и не все, то очень многое. Плотник Плоом, заправский весельчак, физиономия которого смахивала на кошачью, боялся Тээле пуще огня.
Таким вот образом дом и оказался выстроенным даже намного раньше намеченного срока. «Против бабы ведь не попрешь!» — разводил плотник своими километровой длины руками, и старые работяги из тех, кто уже не годился для армии, ворчливо поддакивали: «Не попрешь, твоя правда! Придет, окаянная, и такую тревогу поднимет, только держись!»
Примерно так, стало быть, обстояло дело с новым юлесооским домом. Нет, раяская Тээле отнюдь, не думала при этом ничего дурного, она лишь, время от времени повторяла долговязому Плоому: «Работа существует для того, чтобы ее сделать по возможности быстро и хорошо», 3aтем она исчезала в дверях старого дома, однако вскоре вновь оказывалась возле стройки,
Как уже сказано выше, все это происходило в тот период, когда молодой хозяин Юлесоо воевал с немцами и когда, будучи дважды ранен, довольно долго лежал в госпитале где-то на юге России. Затем он приехал домой на короткую побывку и увидел свое новое гнездо, но старые птицы к тому времени уже успели улететь в далекий край — обитатели хутора Рая вкупе с Кристьяном Либле и в сопровождении прочих жителей деревни Паунвере отнесли их бренные останки к месту последнего упокоения.
Однако вскоре Йоозеп Тоотс вынужден был снова ринуться в битву… на этот раз уже против своих недавних соратников, потому что большая часть населения России, отрешившись от прежнего государственного устройства, явила собой совершенно иное качество.
Йоозепу не было от этого ни жарко ни холодно, но чуждые силы намеревались сунуть себе за пазуху и его родину, а такого сердце старого Кентукского Льва вынести не могло; он встал в строй по первому же зову людей, взявших на себя ответственность за судьбу родной земли. И снова было хоть отбавляй вооруженных столкновений и на востоке, и на юге, в иные дни приходилось и вовсе плохо, однако пережили и это. Йоозеп Тоотс, хотя и с продырявленной шкурой, но все же выбрался из всех передряг, тогда как многие его школьные приятели отдали борьбе все до последнего вздоха. Так, не вернулся из боя маленький Юри Куслап, которого в приходской школе прозвали Сверчком; погиб Ярвеотс, показавший себя настоящим героем, — в стычках с врагом он не раз выкидывал прямо-таки «сумасшедшие штуки»; не сумел сторговаться со смертью и Петерсон, несмотря на то, что его склонность к торговым сделкам проявилась еще в школьные годы, да и впоследствии успешно развивалась. Кроме перечисленных выше и многих не названных, на поле брани остался также средний сын мастера-портного Кийра — Виктор, по мнению Йоозепа Тоотса, самый разумный из всех троих братьев. Но зато старший, Георг Аадниель, вернулся домой упитанный и румяный, словно земляничка. По его собственным словам, он несчетное число раз шел по колено в крови, но где вершители — там и зрители:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99