— Эй, — воскликнул он, перебивая самого себя и обращаясь к Рошу, — нечего толкать меня ногами под столом! Никто ведь из нас троих не женат, я полагаю.
— Нет, нет! — добродушно отозвался я. — Ну, а кроме того — бывают и исключения!
— Конечно, — ответил Блари, смутно почувствовав, что сделал промах.
— A! — вскричал Рош, радуясь случаю оборвать разговор. — Вот наконец и Вальтер!
Вальтер расплачивался со своим извозчиком, остановившимся перед террасой. Он делал это не спеша, а затем, так же не торопясь, пошел по среднему проходу между столиками.
Веселый шум разговоров внезапно сменился тишиной, прерываемой лишь шепотом нескольких голосов, повторяющих имя новоприбывшего.
— Вальтер! Капитан Вальтер!
Я знал, что всем войскам, стоящим в Малой Азии, известны геройские подвиги этого человека, но не предполагал, что слава о нем достигла даже этого легкомысленного общества, которое невольно проявляло теперь свою почтительность единственным доступным ему способом, то есть полным молчанием.
Он спокойно шел вперед, с виду равнодушный, презрительный. Хотя я не видел его уже два месяца, мне казалось, что я расстался с ним только вчера. Опустив одну руку в карман своих красных штанов с двойной небесно-голубой нашивкой, с папиросой в другой руке, он держал под мышкой тонкий бамбуковый хлыст, с которым никогда не расставался, — даже в дни генеральских смотров, даже в дни сражений, когда, толкая ногой в шею своего мегари, он безжалостно гнал ревущее животное в самую гущу свалки. На нем было, как и всегда, синее кепи с золотым галуном, слегка сдвинутое на затылок, Эта была та же внушительная голова, обветренная бурями пустыни, с рыжеватой бородой, с густыми бровями, из-под которых голубые глаза его глядели с удивительным смешанным выражением грубости и почти наивной нежности. Из-под его далмона цвета хаки виднелся походный жилет офицеров-спаи, жилет из красной материи с маленькими золотыми пуговицами в виде шариков. Его походка отличалась той кошачьей неспешностью, какую придают ей тысячи километров, проделанных на спине верблюда по безбрежным зыбким пескам.
— Вальтер! Это капитан Вальтер…
Он прошел мимо высшего чином офицера, смерил его взглядом с ног до головы и отдал ему честь — вполне безукоризненно, по форме, но вместе с тем — как! Было заметно, что полковник не сразу нашелся, как ответить.
Заметив меня и двух моих спутников, он сделал мне знак: «Подожди меня», — и потом, медленно поднявшись на несколько ступеней, ведших с террасы в глубину кафе, направился к бару в дальний конец залы.
— Куда он идет? — спросил Рош.
— В баре сидят летчики, — ответил Блари, — с ними сегодня два пилота из эскадрильи Деирец-Зора — Моте и Конти. Вальтер пошел с ними поздороваться.
По мере того как Вальтер проходил, за его спиной возобновлялись разговоры. Теперь уже повсюду слышалось его имя, повторяемое с какой-то безграничной гордостью.
— Он, по-видимому, далеко не считает себя ничтожеством, — пробормотал лейтенант 415-го полка.
— И имеет на это право, — отозвался капитан, его однополчанин.
— Что же он сделал такого необычайного? — спросила с гримаской хорошенькая мадам Элиас, раздосадованная тем, что его появление на миг затмило ее.
— Очень много, — серьезно произнес какой-то морской лейтенант.
— Что же именно?
— Если мы сидим так комфортабельно на этой террасе, любуясь вашей красотой и ведя дружеские беседы за прохладительными напитками, то этим мы обязаны людям, подобным ему.
— Ах, — сказала за соседним столиком мадам Назри своей кузине, смуглой Асфар, — я никогда не скрывала, что питаю отвращение к бородатым людям. Но если этот острижет свою бороду, — будет ужасно жаль! Не правда ли, милочка?
И без всякого стеснения повернувшись спиной к своим кавалерам, они передвинули стулья так, чтобы не терять из виду ни единого движения Вальтера, который в этот миг, сидя на табуретке в баре, выбрал соломинку для своего коктейля и небрежно отбросил ее обертку из папиросной бумаги.
— Я был с ним вместе в Энтабе, — объяснял артиллерийский капитан своей даме в белом платье. — Говорили, что полковник Андреа отказался принять командование над колонной наступления из-за того, что ему не дали Вальтера в начальники кавалерии.
— Да, капитан, — сказал лейтенант, — но для того, чтобы уступить его отряду Андреа, пришлось бы отнять его у отряда Дебьевра. Я был там и уверяю вас, что полковник Дебьевр поднял страшный шум.
— Он, по-видимому, питает отвращение к женщинам? — заметила жена ректора американского университета.
Офицеры расхохотались.
— Быть может, это одна из причин, позволивших ему иметь столько крестов на своей орденской ленте.
— Сколько же их у него?
— Четыре или пять. Но у него еще больше звезд, а вы знаете, — это ценится гораздо больше.
— Вы знаете историю одной из его звезд?
— Нет. А что?
— Это было после Марасха, где Вальтер прикрывал отступление при известных вам обстоятельствах. Генерал Гуро производил смотр войскам. Одна из звезд Вальтера, плохо пришитая, упала на землю. «Возьмите вот эту и замените ее», — сказал Гуро, указав ему на свой пустой рукав. Вот почему на ленте Вальтера одна из звезд неуставного размера.
— Он выдержал в Турк-эль-Хамане самый неприятный караул, какой мне когда-либо приходилось видеть, — сказал чей-то голос.
— Он был в Базанти, — добавил другой.
— Разумеется, а еще в Урфе.
— Ив Киллисе.
— Ив Мейселунге.
Я молчал. Я вслушивался с бесконечной радостью в голоса этих людей, десять минут тому назад занятых пустою болтовней, а теперь сосредоточенно и важно слагавших самый пышный хор похвал по адресу моего друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66