Она перерезала, насколько могла достать, веревку, конец которой упал с сухим шумом на каменную плиту.
— Уйти, уйти, — сказал я. — Но как?
— Через окно, — ответила она, дополнив свои слова движением руки.
Затем она вернулась к моему ложу.
Я подошел к лазурному просвету и высунулся наружу.
Лихорадочным взглядом впился я в мрачный колодец, отыскивая глазами невидимые скалы, о которые разбился несчастный Кен.
— Через окно? — произнес я, дрожа. — Да, ведь, тут двести футов высоты.
— В веревке двести пятьдесят, — возразила она. — Это хорошая, прочная веревка. Я недавно украла ее в оазисе: ею обвязывали и валили деревья. Она совсем новая.
— Спуститься в окно, Танит-Зерга? А мое плечо?
— Я спущу тебя! — ответила она с силой. — Пощупай мои руки и посмотри, какие они нервные и крепкие. Конечно, я не стану спускать тебя прямо на землю. Я сделаю вот так, взгляни: с каждой стороны окна есть мраморная колонна; обвязав одну из них веревкой и пропустив ее еще раз вокруг другой колонны, я заставлю тебя скользит вниз, почти не чувствуя своей тяжести.
И прибавила:
— И вот еще, посмотри: через каждые десять футов я вывязала по большому узлу; они дадут мне возможность, если силы начнут мне изменять, прерывать от времени до времени спуск.
— А ты? — спросил я.
— Когда ты будешь внизу, я привяжу веревку к колонне и спущусь к тебе. Узлы позволят мне отдыхать, если веревка будет слишком резать мне руки. Но ты не бойся: я очень ловкая. В Гао, будучи ребенком, я взбиралась за птенчиками туканов на самые верхушки молочаев. А спускаться-то, ведь, куда легче.
— Но когда мы будем внизу, как же мы выйдем? Разве ты знаешь расположение стен и ворот?
— Этого никто не знает, кроме Сегейр-бен-Шейха и, может быть, Антинеи, — ответила она.
— Но, в таком случае…
— В таком случае, придется воспользоваться верблюдами Сегейр-бен-Шейха, теми, на которых он совершает свои поездки. Я отвязала одного из них, самого сильного, свела его вниз и дала ему много травы, чтобы он молчал и хорошо поел до того, как мы отправимся в путь.
— Но…— заикнулся я еще раз.
Она топнула ногой.
— Что еще?.. Оставайся, если хочешь, если тебе страшно, а я уйду. Я хочу снова увидеть Гао, голубые молочайные стволы, зеленую воду.
Я почувствовал, что покраснел.
— Я пойду с тобой, Танит-Зерга. Лучше умереть среди песков, чем оставаться здесь. Пойдем!
— Тише, — прошептала она. — Еще не время.
И она указала рукой на высокие горные отроги, залитые ярким светом луны.
— Еще не время, надо подождать. Нас могут заметить. Через час луна скроется за горой, и тогда наступит удобный момент.
Она села и умолкла, плотно натянув хаик на свое мрачное лицо.
Мне показалось, что она молилась.
Вдруг я перестал ее видеть. В комнате стало совершенно темно. Луна исчезла.
Рука Танит-Зерги опустилась на мое плечо. Маленькая девушка повлекла меня к бездне. Я старался подавить в себе дрожь.
Внизу, под нами, был сплошной мрак. Очень тихим, но твердым голосом Танит-Зерга мне сказала: — Готово. Я прикрепила веревку к колонне. Вот петля. Охвати ею свою руку… Ах, тебе больно… Возьми эту подушку. Прижимай ее все время к поврежденному плечу… Это — кожаная подушка, туго набитая. Старайся держаться лицом к стене. Это избавит тебя от толчков и трения.
Я уже овладел собой и был совершенно спокоен. Усевшись на краю окна, я спустил ноги в пустоту. Подувший с гор свежий ветер подействовал на меня благотворно.
Я почувствовал в кармане своей куртки руку Танит Зерги.
— Это коробочка. Когда ты достигнешь земли, я должна буду об этом знать, чтобы спуститься, в свою очередь! Ты откроешь коробочку. В ней — светляки: я увижу, как они полетят, и спущусь сама.
Она крепко пожала мне руку.
— Ну, начинай, — прошептала она.
Я повиновался.
Из этого спуска в двести футов я помню только одно: каждый раз, когда веревка останавливалась, и я оставался висеть, болтая в воздухе ногами и упираясь лицом в совершенно гладкую стену, меня охватывало раздражение.
«И чего только ждет эта дурочка, — говорил я самому себе: — вот уже четверть часа, как я качаюсь в пустоте… Ах, наконец-то… Ну, вот, опять остановка…» Раз или два мне показалось, что я достиг цели. Но то были лишь выступы скалы, и мне приходилось быстро отталкиваться от них ногою… Вдруг я почувствовал, что сижу на земле. Вытянув вперед руки, я нащупал куст и уколол себе шипом палец…
Путешествие было кончено.
В ту же секунду меня охватило прежнее нервное состояние.
Я освободился от подушки и снял петлю. Здоровой рукой я натянул веревку, отвел ее футов на шесть от стены и наступил на нее ногой.
В то же время, вынув из кармана картонную коробочку, я приподнял крышку.
Один за другим оттуда вылетели три светящихся кружка и понеслись в темную, как чернила, ночную мглу; я видел, как насекомые поднимались вдоль скалы, как они медленно скользили по ней, отливая бледно-розовым светом. Покружившись, они исчезли друг за другом…
— Ты устал, сиди-поручик. Дай-ка я подержу веревку.
Рядом со мной вырос Сегейр-бен-Шейх.
Я взглянул на его высокий черный силуэт. По всему моему телу, с головы до ног, пробежала сильная дрожь, но я, тем не менее, еще крепче зажал в своих руках веревку, по которой до меня уже доходили сверху толчки и неровное подергиванье.
— Дай сюда, — властно повторил туарег.
И вырвал у меня веревку.
В эту минуту я решительно не знал, что мне делать.
Рядом со мной стоял высокий мрачный призрак. Что мог я предпринять, — скажи сам, — с моим вывихнутым плечом, против этого человека, сила и ловкость которого мне были хорошо известны? Да и зачем? Прочно укрепившись на ногах, он тянул веревку обеими руками, всем своим телом, и я понял, что он справится с этим делом куда лучше меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70