Я вздрогну от несказанного восторга. Он коснется моей руки. И придет мой черед — войти в вечность через забрызганную кровью дверь любви».
Когда я, очнувшись от своих размышлений, добрался до библиотеки, наступившая ночь уже сливала в одно темное пятно тени находившихся там людей.
Я увидел Ле-Межа, пастора, гетмана, Агиду, двух белых туарегов и еще несколько человек, с оживлением что-то обсуждавших.
Удивленный и даже немного встревоженный тем, что все эти люди, столь мало симпатизировавшие обыкновенно друг другу, вдруг оказались вместе, я подошел поближе.
Произошло событие — невиданное, неслыханное, — и оно-то привело в смятение всех обитателей горы.
Разведчики обнаружили на западе, в Адрар-Ахете, двух испанских путешественников, ехавших со стороны Рио де Оро.
Сегейр-бен-Шейх, получив это сведение, уже готовился выступить им навстречу.
И вдруг, только что ему передали приказание ничего не предпринимать.
Сомневаться больше не приходилось.
В первый раз Антинея полюбила.
XV. ПЕЧАЛЬНАЯ ПОВЕСТЬ ТАНИТ-ЗЕРГИ
— Рр-рау, рр-рау…
С трудом стряхнул я с себя полусон, в который мне удалось, наконец, погрузиться, медленно полуоткрыл глаза — и вдруг быстро откинулся назад.
— Рр-рау…
В двух футах от моего лица я увидел желтую, покрытую темными точками, морду Царя Хирама. Гепард присутствовал при моем пробуждении, не проявляя, впрочем, к этому зрелищу большого интереса, так как он немилосердно зевал; его темно-красная пасть, в которой сверкали чудесные белые клыки, лениво раскрывалась и замыкалась.
В ту же минуту я услышал громкий смех.
Хохотала маленькая Танит-Зерга. Она сидела на корточках на подушке дивана, служившего мне ложем, и с любопытством наблюдала за моей очной ставкой со зверем.
— Царю Хираму было скучно, — сочла она необходимым дать мне объяснение, — и я привела его сюда.
— Очень хорошо, — сердито пробормотал я. — Но скажи, пожалуйста, разве нет другого места, где он мог бы рассеять свою тоску?
— Он теперь одинок, — сказала крохотная женщина."Они» его прогнали, потому что, прыгая и играя, он производил шум.
Эти слова напомнили мне о событиях вчерашнего дня.
— Если ты желаешь, я его уведу, — предложила Танит-Зерга.
— Нет, оставь его.
Я с симпатией взглянул на гепарда. Нас сближало общее несчастье.
Я даже погладил его по выпуклому лбу. Царь Хирам выразил свое удовольствие, потягиваясь во всю длину своего могучего тела и выпуская свои огромные янтарные когти.
Циновка, лежавшая на полу, испытывала в ту минуту невыносимые страдания.
— Гале тоже тут, — заметила миниатюрная смуглянка.
— Гале? Это еще кто?
В то же мгновенье я заметил на коленях у Танит-Зерги какое-то странное животное, величиною с большую кошку, 155 с плоскими ушами и продолговатой мордой. Его серая бледная шерсть казалась грубой и шероховатой.
Зверь смотрел на меня своими маленькими забавными глазами, отливавшими розоватым светом.
— Это мой мангуст, — пояснила Танит-Зерга.
— Скажите, пожалуйста, — заметил я раздраженным тоном. — И это все?
У меня был, вероятно, такой сердитый и, вместе с тем, смешной вид, что Танит-Зерга начала хохотать. Засмеялся и я.
— Гале — мой друг, — сказала она, становясь снова серьезной. — Я спасла ему жизнь. Он был тогда совсем маленьким. Я когда-нибудь расскажу тебе об этом. Посмотри, какой он славный.
С этими словами она положила мангуста ко мне на колени.
— С твоей стороны очень мило, Танит-Зерга, что ты пришла меня навестить, — медленно произнес я, проводя рукой по спине зверька. — Который теперь час?
— Десятый. Видишь — солнце уже высоко. Дай-ка я опущу штору.
В комнате стало темно. Глаза Гале сделались еще розовее, а у Царя Хирама они стали зелеными.
— Это очень мило с твоей стороны, — повторил я, упорно преследуя одну мысль. — Ты, я вижу, сегодня свободна. Еще ни разу ты не приходила ко мне так рано.
По челу маленькой женщины скользнула легкая тень.
— Да, я, действительно, свободна, — ответила она почти жестким тоном.
Я посмотрел на Танит-Заргу более внимательным взглядом. Впервые я заметил, что она была красива. Ее распущенные -по плечам волосы были скорее волнистыми, чем курчавыми. Ее черты отличались замечательной правильностью: прямой нос, маленький рот с тонкими губами, капризный подбородок. Цвет ее лица имел темный, но не черный оттенок. Гибкое и тонкое тело ее совершенно не напоминало те отвратительные куски жирного мяса, в которые превращаются обыкновенно живущие в довольстве туземные женщины.
Широкий медный обруч охватывал ее лоб и волосы тяжелой повязкой. На руках и ногах у нее блестели четыре, еще более широкие, браслета. Весь ее туалет заключался в тунике из светло-коричневого шелка, с глубоким вырезом и желтым суташем. Она казалась живой фигурой из бронзы и золота.
— Ты из племени сонраев, Танит-Зерга? — тихо спросил я.
Она ответила, не без грубоватой гордости: — Да, я из племени сонраев.
«Странное существо», — подумал я.
Мне стало ясно, что был пункт, на который Танит-Зерга не позволит направить наш разговор Я вспомнил ее почти страдальческий вид, с каким она сказала, что «они» прогнали Царя Хирама, напирая с особенной силой на это слово.
— Да, я из племени сонраев, — повторила она. — Я родилась в Гао, на Нигере, в древней столице моего народа. Мои предки царствовали в великом Мандингском государстве. Если я здесь рабыня, то не следует меня за это презирать.
В комнату врывались солнечные лучи, при свете которых Гале, сидя на своих задних лапках, чистил передними свои блестящие усы, а Царь Хирам, развалившись на цыновке, крепко спал, испуская от поры до времени жалобное ворчание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70