Она быстро смягчилась.
– Как ты все это исправишь? Сколько же тебе лет? Четырнадцать?
– Пятнадцать, барыня.
– Как тебя зовут?
– Агарь Мозес.
– А, Агарь Мозес. А знаешь, как меня зовут?
– Да, барыня. Лина де Марвиль.
– Это мой псевдоним. Зовут же меня Рашель Бернгейм. Понимаешь?
Тут только Агарь осмелилась осмотреть комнату, в которой стояла.
Такой роскоши она не могла себе вообразить. Тысячи разбросанных повсюду кричащих безделушек, таинственные принадлежности туалета, платья и кружева, заполнившие сундуки и покрывшие ковры и кресла, маленькие вышитые подушки и, наконец, постель с ниспадающими на землю простынями, обнажавшими тело Лины де Марвиль, просвечивающееся сквозь тонкий шелк рубашки…
Спазм сжал горло ребенка. Было столько восторженной муки в ее глазах, что певица почувствовала себя и польщенной и тронутой.
– Если ты считаешь себя достаточно ловкой, попробуй мне это исправить. Все же будет лучше. Сядь у окна, там светлее. Все нужное для шитья ты найдешь там, на столике, в коробке из-под конфет.
Агарь села за работу. К счастью, беда была не такой уж непоправимой: переставить несколько крючков, убрать складку, чуть поднять пояс…
Лина де Марвиль с нежностью глядела на нее.
– Да знаешь ли ты, что у тебя руки волшебницы?
Агарь лихорадочно продолжала работу.
– Да посмотри же на меня. Вот смешной ребенок! Ты завтракала?
Вошла горничная, неся поднос, уставленный пирожными, маслом, вареньем и тонким фарфором.
– Спасибо, я завтракала.
– Все же ты выпьешь чашку шоколада.
– Может быть, вы сначала примерите платье?
– Однако, какая ты добросовестная! Ничего не хочешь брать, пока не кончишь работу. Ну, давай… Гм! Есть еще несколько недостатков. Все же я его беру. Но знай, только из-за тебя. Скажи своей хозяйке, что ей повезло. Сколько ты у нее зарабатываешь?
– Пятнадцать пиастров в день.
– Бедняжка! Какая эксплуатация! Скажи, у тебя нет лучшего платья, чем то, что на тебе надето?
Агарь покачала головой.
– Открой-ка шкаф. Сними все с третьей вешалки и принеси мне сюда на постель. Вот костюм, который я на прошлой неделе отдавала в чистку. Они мне его сузили, да так, что я его больше не могу носить. Ты же много тоньше меня. Я думаю, он будет тебе впору. Впрочем, мы сейчас это увидим. Теперь твой черед примерять.
Она смеялась, восхищенная своей выдумкой.
– Да чего же ты ждешь? Раздевайся.
Агарь, более бледная, чем обыкновенно, не двигалась, крепко сжав губы. Певица поняла.
– Бедная девочка, – прошептала она.
И со свойственным многим куртизанкам тактом и уважением к чистоте другого замолчала.
– В чем ты принесла мое платье?
– В картонке, барыня.
– Где же она?
– На площадке.
– Принеси ее.
Перерыв все шкафы и сундуки, Лина де Марвиль вытащила маленькую фетровую шляпку, туфли, немного белья и платье. Все это она сунула в картонку и сверху положила серый костюм.
– Мне бы очень хотелось, – сказала она, – видеть, как он тебе идет. Но лучше, если твои товарки ничего об этом не узнают. Они, чего доброго, из зависти напакостят тебе. Я знаю женщин. Ты живешь у своих родителей?
– У меня их нет.
– Где же ты обитаешь?
– В мастерской.
– Вечером, после обеда, ты свободна?
– Да.
– Тогда приходи сегодня к Максиму, в тот театр, где я пою. Я выступаю около одиннадцати часов. Приди не позже десяти. Негр капельдинер укажет тебе мою уборную. Ты поможешь мне одеться, а я в это время посмотрю, как на тебе сидит костюм. Знаешь ли ты, как ты красива? Да подойди же ко мне.
Агарь, бледная как смерть, повиновалась. Молодая женщина усадила ее рядом с собой на постель. Прикосновение теплого душистого тела кружило голову.
Агарь закрыла глаза.
– Ты причесана Бог знает как. Возьми этот вот флакон и вечером натри себе голову, а потом причешешься вот так. – Она сплела в косы волосы Агари, такие черные, что отливали синевой, и тяжелым узлом уложила их на затылке. – Так гораздо лучше. Увидишь, как будет хорошо, когда они сделаются мягкими и волнистыми. Вот моя карточка. Уборная, не забудь. Да что с тобой?
– Барыня, а деньги за платье?…
– Верно, я чуть было не забыла. Я положу их в конверт. Тридцать пять лир, не правда ли? А эта лира для тебя. Возьми извозчика, чтобы не таскать картонку по грязи. Опять идет дождь. Какая, однако, грязная страна!
Агарь ушла. До самой мастерской она бежала, не переводя дыхания. Тайком проникла она в свою каморку, связала все полученные вещи в узелок и спрятала его за нагроможденными в углу сундуками.
Потом с пустой картонкой на руке вошла в мастерскую, где работали ее товарки.
– В следующий раз будь порасторопнее, – сказала хозяйка. – Есть у тебя деньги?
Агарь протянула ей конверт.
Остаток дня она провела в страшном волнении, изо всех сил стараясь скрыть его от товарок.
Оставшись одна, она не стала даже есть, решив как можно больше времени уделить своему туалету. К тому же серый костюм, несомненно, нужно было подогнать по фигуре. Оделась она с лихорадочным усердием. Но ужасное разочарование ждало ее. Она совсем забыла, что жившая этажом выше хозяйка заперла примерочную и взяла с собой ключ.
Там находилось единственное в мастерской зеркало. Агарь не могла даже полюбоваться на свои наряды.
На дворе все еще шел дождь. Агарь сделала знак проезжавшему извозчику… Это решительно был день великих событий.
– Площадь Таксиль, – приказала она дрожащим голосом.
Когда она подъехала к театру, ей показалось, что она не осмелится в него войти. К счастью, поблизости находился капельдинер, который тут же провел ее в уборную № 11.
Посреди цветных открыток, краски, пудры и духов, сверкая нарядами, сидела Лина де Марвиль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49