— Не наше дело! Разве мы можем быть полностью уверены, что в случившемся нет и нашей вины? Откуда нам знать, не помутился ли ее разум под воздействием инъекции? Это могло быть вызвано нарушением работы желез. А ведь наше вещество влияет именно на железы. Может быть, это мы сделали ее сумасшедшей.— Перестаньте, Скотт, — сказал Бах. — Завтра мы с вами пойдем на судебное заседание, и если ее дела сложатся неважно, то отзовем в сторону адвоката и скажем, что желаем выступить в качестве свидетелей. Затем заявим, что она только что выписалась из клиники и не может отвечать за свои поступки.На следующий день они оба сидели в зале суда и слушали показания свидетеля обвинения:— Этот господин покупал у меня в ларьке арахис для голубей. Я его знаю уже давно. На этот раз у него не оказалось мелочи, и он полез в карман за кошельком. Когда он его открыл, я заметил, что кошелек плотно набит деньгами. А через минуту я вдруг вижу, как девушка поднимает с земли камень и бьет им по голове этого мужчину. Затем она лезет в карман его пиджака и забирает себе деньги…— Опишите ее, пожалуйста.— Худая, в черном платье. Красотой не блещет. Каштановые волосы, темные глаза, не знаю точно, синие или карие.— Защита может задавать свидетелю вопросы, — объявил прокурор.С места поднялся молодой человек, который заметно нервничал, — это был назначенный судом защитник Киры Зелас.— Вы сказали, — начал он, — что у нападавшей были каштановые волосы и темные глаза?— Да.— Я прошу обвиняемую встать.Кира Зелас поднялась со своего места. Скотт и Бах видели ее лишь со спины, но тело Скотта вдруг непроизвольно напряглось. Ее внешность каким-то странным образом изменилась: поношенное черное платье уже больше не болталось на ней, как на вешалке. Часть ее фигуры, которую он мог видеть, показалась ему просто восхитительной.— Снимите, пожалуйста, вашу шляпку, мисс Зелас, — попросил защитник скрипучим голосом.У Скотта перехватило дыхание. Густая масса ее волос отливала платиной.— Как вы сами можете убедиться, господин председатель, цвет волос обвиняемой вовсе не каштановый. И глаза у нее тоже не темные, в чем вы можете убедиться, подойдя ближе. Вы можете подумать, что во время предварительного заключения моя подзащитная обесцветила свои волосы, и поэтому, — он поднял вверх руку, державшую ножницы, — я готов предоставить прядь ее волос на анализ любому химику, которого назначит суд. Пигментация волос совершенно натуральна. А что касается цвета ее глаз, может быть, уважаемый господин прокурор придерживается мнения, что она и их обесцветила?Он повернулся к разинувшему от удивления рот свидетелю:— Это именно та самая дама, которую вы видели совершавшей преступление?Мужчина растерянно огляделся по сторонам и откашлялся.— Э… э… я не знаю.— Это была она или не она?— Нет.Адвокат рассмеялся:— Спасибо, вопросов больше не будет. Мисс Зелас, разрешите вас попросить занять свидетельское место.Движения девушки были мягкими, как у пантеры. Скотт схватил Баха за руку. Это экстравагантное создание с платиновыми волосами, светлыми глазами и алебастровой кожей без сомнения было самой прекрасной женщиной, которую он когда-либо видел.Защитник продолжал:— Расскажите своими словами, как все произошло, мисс Зелас.Девушка начала говорить взволнованным звучным голосом. Скотту с трудом удалось заставить себя сконцентрировать внимание на смысле слов — такое завораживающее действие производил на него звук этого голоса.— Я как раз выписалась из госпиталя «Гран Мерси»— начала она, — где провела несколько месяцев вследствие тяжелой болезни. Я проходила через парк, как вдруг на меня налетела женщина в черном, сунула мне в руку бумажник и убежала прочь. А минуту спустя меня уже окружила кричащая толпа и… ну вот, в общем-то, и все.— Вы говорили, что бумажник был пуст? — спросил защитник. — А как же относительно денег, обнаруженных в вашей сумочке, которые уважаемый обвинитель считает похищенными?— Они принадлежат мне, — ответила девушка. — Там около семисот долларов.— Это ложь? — прошептал доктор Бах. — Когда она поступила к нам, у нее при себе было два доллара и тридцать три цента.Скотт растерянно посмотрел на него:— Вы думаете, что это та самая Кира Зелас, которая лежала в нашей клинике?— Не знаю. Но если я хоть раз еще прикоснусь к вашей проклятой сыворотке… смотрите! Смотрите, Скотт!— Что?— Ее волосы. Поглядите… когда на них падает солнце!..Скотт присмотрелся внимательнее. Солнечный свет проникал сквозь высокое окно и время от времени, когда Кира Зелас поворачивала голову, падал на ее отливающие металлом волосы. И каждый раз, когда солнечный луч касался волос, они меняли свой цвет с платинового на золотистый. 'В его мозгу вдруг что-то сработало. Объяснение было где-то рядом. Все части мозаики были налицо, но как трудно было сложить их в единое целое. Девушка в больнице и странная реакция ее организма на уколы иглой, та же девушка в зале суда и реакция ее волос на солнечный свет.— Я непременно должен с ней увидеться, — прошептал доктор Скотт. — Мне необходимо кое-что выяснить!Защитник в это время как раз завершал свою короткую победоносную речь:— Я прошу уважаемых членов суда о прекращении дела, поскольку единственный свидетель обвинения не смог даже опознать обвиняемую.Судья ударил по столу молоточком. На мгновение его взгляд задержался на девушке с удивительными волосами, и он коротко сказал:— Заявление защиты принято. Дело прекращено!В зале поднялась суматоха, засверкали вспышки. С необычайной грацией девушка поднялась со свидетельской скамьи и, улыбнувшись в объективы фотоаппаратов, направилась к выходу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10