– Лысеющий трактирщик передернул плечами и отвернулся наполнить пивом еще одну кружку. Он поставил ее перед Мадезусом, и тот покосился на добрый сосуд так, словно в нем плавали мерзкие гады. Мальгореш притворился, будто ничего не заметил, но про себя укрепился в убеждении, что странный парень не был простым путешественником. – Мы с Кейлашем знаешь сколько раз плечом к плечу дрались на границе? – сказал он ему. – А последний раз так и вовсе будто вчера! Нас было не более двух десятков, и ехали мы себе по южному берегу Желтой реки, никого, понимаешь, не трогая, и тут на нас вдруг налетает из засады тот немедийский ублюдок Некатор, охотник за рабами. У него было народу раза в три больше, чем у нас, и половину наших парней перерезали еще прежде, чем кто-нибудь понял, что происходит. Клянусь мохнатым хреном Ханумана, во драчка была!.. Аж вода в реке покраснела, и…
Рассказ Мальгореша был самым неучтивым образом прерван появлением какого-то неотесанного типа, от которого разило, как от бойни в жаркий летний день. Покачиваясь на нетвердых ногах, он протиснулся к стойке между Конаном и Мадезусом. Потянул сопливым носом и заорал, перекрыв даже раскатистый голос Мальгореша:
– Пива!.. Разрази тебя гром, пива мне!..
И шарахнул по столу кружкой, угодив ею Конану прямо по пальцам левой руки. Конан отдернул руку и, раздраженно ворча, двинул пьяницу локтем в живот. Мадезус преисполнился отчаяния, заметив, что это был тот же хмырь, что приставал к нему некоторое время назад.
– Оумммпф!.. – вырвалось у вонючки, когда локоть киммерийца врезался ему под ребра. Его шатнуло назад, но каким-то невероятным движением он устоял на ногах. Пьяно заревев, он размахнулся кружкой, целя Конану в лоб. Тот легко остановил удар, вскинув руку наперерез, а другой, сжатой в железный кулак, расплющил изрытую оспой паскудную рожу. Мужик невнятно взвыл, отлетая назад с раздробленной челюстью, но, уже падая на пол, успел запустить в Конана кружкой.
Судьба направила неловко брошенный сосуд киммерийцу прямо в физиономию. Конан уклонился и отбил кружку ладонью, но пиво все-таки плеснуло ему в глаза, и оттого-то тяжелая кружка, соприкоснувшись с его рукой, отлетела аккурат в лоб Кейлашу. Кружка была железная (иначе давно разбилась бы при очередном падении на пол таверны), да и удар оказался что надо. Горец еще какой-то миг оставался в сознании и даже успел пожалеть, что так опрометчиво снял шлем. Потом в глазах почернело, он тяжело навалился на стойку и сполз на пол.
Мальгореш попытался предотвратить намечавшееся сражение. Нехорошо, конечно, что его друг получил по голове, но и потасовка в пивной была ему совсем ни к чему.
– Тихо!.. – заорал он во все горло. – Стойте, кому говорю! Если уж так охота почесать кулаки, деритесь на улице!
Увы! Те, к кому он обращался, были порядком под мухой и остались глухи к его призывам. Конан сжал кулаки и всадил их своему полуоглушенному противнику в бока. Характерный звук ломающихся костей смешался с потоками умопомрачительных ругательств. Вонючка выплюнул кровавые осколки зубов и стал звать на помощь (насколько ему позволяла изуродованная челюсть):
– Кулг!.. Винак!.. Брата Ванзу бьют!.. – провыл он, оседая на пол и прижимая руки к помятой грудной клетке. Его начало шумно рвать.
Двое, сидевшие за ближайшим столом, оглянулись. Разговоры в таверне постепенно начали затихать, воцарилась нехорошая тишина. Кулг, громаднейший звероподобный детина, поднял голову от кружки. Он очень походил на нечесаного Ванзу, корчившегося на полу у ног киммерийца, только был раза в два выше брата и, если это вообще возможно, еще уродливее его. Он был до того волосат, что люди не уставали строить шуточные предположения насчет его возможных предков, – заглазно, естественно. Косматая борода Кулга начиналась от самых глаз. Отлогий лоб, кустистые брови – и черная шерсть, лезущая из засаленного ворота куртки. Кулг не блистал великим умом, даже если сравнивать с балбесом Ванзой, но, как часто бывает с такими людьми, легко приходил в ярость. И в особенности когда его родственник валялся на полу и плакал от боли!
Винак, сидевший рядом с Кулгом, извлек откуда-то небольшой, остро отточенный нож и спрятал в ладони. Он ничуть не походил на старшего брата. Он был плюгав, подл и труслив. Не сводя с Конана глаз, он готовил метательный нож и только ждал, чтобы киммериец повернулся спиной.
Кулг действовал прямолинейно. Издав утробное рычание, он оторвал необъятный зад от жалобно заскрипевшей скамьи. Растопырил волосатые, с отросшими ногтями пальцы – и ринулся прямо на Конана.
Варвар действовал инстинктивно, – по части кабацких драк опыт у него был богатейший. Он отскочил с пути волосатого гиганта, а когда тот тяжело пролетал мимо – подставил ему ногу. Кулг с размаху ухнул вперед, соприкоснулся со стойкой… та явно не была рассчитана на то, чтобы ее крушили тараном. Или подобной башкой. Она опрокинулась, сшибив с ног Мальгореша. Полетел и кружки, пиво всплеснулось фонтаном. Туранец только взмахнул руками: его опрокинуло на пол и прижало столешницей. Мадезус, удрученный развитием событий, понял, что все равно не сможет их остановить, и нагнулся осмотреть ушибленную голову Кейлаша.
Тем временем Конан, обернувшись, поймал руку Кулга, смахивавшую на древесный ствол, и завернул ее детинушке за спину. Одновременно он пнул пьяницу под колено; оба приземлились на перевернутую стойку, то есть опять же на Мальгореша, охнувшего на полу. Винак, наконец-то увидев прямо перед собой беззащитную спину Конана, привычным движением отвел назад руку…
Мадезус заметил отблеск стали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90