Он долго разгонял самолет взад-вперед по реке у Бетлса, чтобы взлететь с внепрограммным добавочным весом на борту – вторым пилотом Диком Морхедом. Энди решил не оставаться единственным на свете человеком, знающим, где мы находимся, – так, на всякий случай.
Это напомнило мне любопытный эпизод, случившийся в прошлом году. Боб Байере, летчик, возивший нас по Юкону, чуть не подвел тогда супружескую чету – белого траппера и его жену – индианку, которых он доставил на самолете в отдаленный дикий район. (К слову сказать, женщина была так толста, что, увидев ее, Боб стал готовить к полету самолет побольше.) Он обещал прилететь за ними ровно через год со дня высадки. Никто, кроме него, не смог бы их разыскать. Две недели спустя Боб попал в аварию из-за неисправности мотора, был ранен в голову и две недели пролежал без сознания. Все это время не только его собственная жизнь, но и жизнь двух людей, оторванных от цивилизации, висела на волоске.
С пребыванием у нас Дика Морхеда связано несколько странно – забавных эпизодов. Он пошел ловить рыбу к ручью, который протекал по ущелью и впадал в озеро, и раздавил гнездо с утиными яйцами, причем остался совершенно равнодушным к горю утки – матери. (Ранним летом в тундре необходимо оказывать величайшую учтивость всякой дикой твари.) Крис очень сожалел об этом, так как рассчитывал заснять утячий молодняк. Однако этот случай имели другие последствия.
Утро следующего дня было тихое и пасмурное. Я готовила завтрак, Крис изучал широкий проход под нами, выискивая «объекты». Он сидел на скале, чтобы удобнее было держать тяжелый полевой бинокль (те бинокли – лилипуты, которыми мы пользовались, бродя с рюкзаками по горам в Штатах, здесь, в этой монотонной рыжевато-коричневой необъятности, были бы практически бесполезны). Одной из причин, почему Крис выбрал для лагеря это высокое неудобное место, была хорошая обзорность. Глядя вдоль полого повышающегося дна прохода, можно было видеть все, что делается на местности на четыре мили к северу.
Внизу под нами лежали три озера. Мы назвали их Посадочное озеро, Среднее озеро и Северное озеро. А если забраться чуть повыше, можно было увидеть целых двадцать два озера и озерца. Самое дальнее из них было замечательно тем, что посылало по ручейку в каждую из трех больших речных систем Аляски – в реки Нигу и Киллик, текущие к Северному Ледовитому океану, и в Алатну, впадающую в Берингово море.
Я только что взбила тесто для оладий и налила в него топленого масла, как вдруг Крис сказал:
– Внизу, у озера, возле кучи наших вещей, три каких – то белых животных. Похоже, снежные бараны. – И минуту спустя добавил: – Нет, это гризли, медведица с медвежатами.
Мамаша заметила нас, они идут к нам наверх.
Первая моя мысль была о волчатах. Они сидели на привязи. Я осторожно подошла к ним с намерением загнать их в фанерный ящик. Они съежились, как от страха, и на время я оставила их и поспешила на помощь Крису: он лихорадочно разыскивал четыре патрона, заваленных пожитками, разбросанными по полу.
Наконец мы нашли их. Крис взял ружье и еще один жуткий предмет, назначение которого не ускользнуло от меня, хотя мне и некогда было особенно размышлять на этот счет, – охотничий нож для рукопашного боя, и зашагал вниз навстречу гризли. Они быстро шли гуськом в гору по направлению к нам. Я погасила примус: не исключена возможность, что в скором времени в лагере разыграется побоище. После этого я загнала волчат в ящик. Наглухо закрывая их листом фанеры, я пробормотала:
– Бедные, может статься, вы так и умрете здесь с голоду.
Крис притаился за серой скалой. Гризли, по-прежнему гуськом, приближались к нему. Тут я быстро сочинила самую устрашающую погремушку, какую когда-либо делала, а именно: опорожнила большую, на два с половиной фунта, жестянку порошкового молока, вложила в нее пустую банку из-под сгущенки и для пущего звону пару камешков. Придерживая погремушку, чтобы она не загремела до времени, я сошла к Крису, но не заняла место рядом с ним, а как подкошенная упала на землю, посреди тундры. Не подумайте только, что от страха: все это время я помнила о своем секретном оружии.
Футах в пятидесяти от Криса медведица остановилась и начала внимательно разглядывать его, потом повернула голову и посмотрела на медвежат.
Последовала немая сцена. Медвежата ждали, Крис ждал, я ждала. Решение было целиком предоставлено медведице. Прошла минута. Серый склон горы безмолвствовал. Два заложника, молча сидевшие в темном фанерном ящике, должно быть, напряженно прислушивались.
Наконец медведица приняла решение: повернулась и не торопясь пошла тем же путем, каким пришла, а за нею следом двинулись медвежата. Можно было не сомневаться, что она отступила из-за них, чувствуя неопределенность ситуации и не желая безрассудно рисковать детенышами.
Тут – то и произошел курьезный эпизод, которым мы обязаны неосторожности Дика. Медвежонок, шедший последним, наткнулся на разоренное гнездо. Но к еде он приступил не сразу, а сперва поднял голову и воззрился на мать и братца, которые, словно позабыв о нем, уходили все дальше. Потом нагнулся и принялся есть. После мы не нашли на этом месте ни скорлупки.
У кучи нашего имущества медвежья семейка задержалась, варварски расшвыряла вещи и, пройдя далеко на запад, исчезла в лощине среди гор.
Я принялась размешивать тесто для оладий. Крис взглянул на меня и сказал:
– Ну что ж, поблагодари бога…
Это было как раз то, о чем мы часто забывали в последние суматошные дни. Мы были рады. За медведицу и за себя. Она была самой красивой медведицей гризли, какую мы когда-либо видели, – чистой кремово – белой масти, совсем как белый медведь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110