– Вы считаете, что лишь у зрелых людей рождаются умные дети? – загадочно улыбнулась мадмуазель Рено.
– Это так… Они наследуют не только ум, но и опыт, – сказал он, впервые в жизни разумея, что такое настоящая женщина.
Холмс чувствовал, что стоит на краю пропасти, на дне которой блаженство и смерть. Нет сначала страшная смерть, потом блаженство.
– Ума, талантов и опыта у его отца было хоть отбавляй, – сказал она. – Боюсь, однако, что потомственное безрассудство компенсирует эти качества…
– Вы сказали «было»? – взглянул Холмс на мальчика, потянувшего к нему руки.
– Да, он почил.
– Можно, я возьму его на руки?
– Возьмите.
Шерлок взял мальчика на руки, тот заулыбался ему как знакомому.
– А как зовут малыша? – спросил сыщик, прежде подумав: «Сын капитана Жеглова у меня на руках. Как забавно!»
– Владимир.
– Русское имя?!
– Отец его был русским и обожал русского певца Владимира Высоцкого. Еще он был мужем Марины Влади.
– Мужем Марины Влади? Вот как… – вернул Холмс мальчика в коляску. Маленькое тело будило в нем сентиментальность, то есть то, что в данный момент было лишним.
– Послушайте, мистер Холмс, извините, мистер Стоун, почему бы вам без обиняков не спросить у меня то, что вы хотите спросить?
– Задавать вопросы такой женщине, как вы? Красивой и умной? – смешался Шерлок Холмс, поняв, что в этом санатории всем было ведомо, что он вовсе не бывший депутат парламента Стоун.
– Умной?!
– Обычные женщины не читают книг по квантовой механике, – указал подбородком на увесистую книгу, делившую в коляске место с ребенком.
– Не это не я читаю, это Владимир! – рассмеялась мадмуазель Рене.
– Как я об этом не подумал! – сказал Холмс, с трудом веря.
– Вы сказали, что не стоит задавать вопросов красивым и умным женщинам… – проговорила женщина, соображая, стоило ли говорить этому человеку, что мальчик уже как месяц читает и не что-нибудь, но исключительно книги по физике.
– Красивым женщинам легко веришь, а умные женщины легко к этому принуждают, – ответил Холмс, посмотрев в чересчур уж осмысленные глаза мальчика.
– Это так, но умный мужчина легко отделит зерна от плевел.
– Честно говоря, мадмуазель Рено, побыв с вами, я забыл, о чем хотел спросить…
– Это комплимент?
– Думаю, да.
– Спасибо. Мне очень приятно слышать от вас комплименты, и я отблагодарю вас.
– Чем же? – посмотрел Холмс на лебединую шею, на грудь мадмуазель Рено.
– Советом, вернее советами.
– Готов их выслушать.
– Во-первых, поговорите с нашим садовником, месье Давидом Бонне. Беседа с ним поможет вам многое понять и правильно действовать. А во-вторых, опасайтесь профессора Мориарти. Он весьма опасный человек, добивающийся всего, что хочет.
– Спасибо, – поблагодарил задумавшийся Шерлок Холмс. – Но опасаться профессора я не буду, ведь он – главная моя цель. – До скорой встречи, мадмуазель Рене. Я счастлив, что познакомился с вами… Думаю, мы еще увидимся.
– Увидимся, – провидицей улыбнулась мадмуазель Рене. – Непременно увидимся.
16. Давид Бонне
У постамента Афродиты, Холмс увидел человека, стоя на коленях, самозабвенно возившегося с моторной тележкой, кузов которой был полон поживой садовых грабель. Небольшого роста, с грубоватыми чертами лица, он сосредоточенно вкручивал отверткой очередной винт в кожух двигателя машины; рядом, на мятой промасленной тряпице, в ожидании своего места лежало еще пять-шесть.
– Здравствуйте, месье. Бог вам в помощь. Вы ведь Давид Бонне? – сказал ему Холмс.
– Здравствуйте, месье, – ответил садовник, подняв безгрешные глаза. – Да, я Давид Бонне, меня с детства зовут так.
– Насколько я знаю, вы в каком-то роде близкий родственник славного полковника Епифанова, в Эльсиноре именовавшего себя Глебом Жегловым?
– Да, родственник – тепло и простодушно улыбнулся Бонне. – Можно сказать, мы с ним однояйцовые близнецы, родная мать нас бы не различила.
– Так бы и не различила?
– Это я просто так сказал. Конечно, мама различила бы нас, я ведь намного моложе.
– И не только это, – склонил Холмс голову набок. – Вас трудно представить полковником советской милиции, поменявшим в своем пистолете не одну сотню обойм.
– Вряд ли кто смог бы представить меня полковником советской милиции, поменявшим в своем пистолете хотя бы одну обойму, – залился смехом Давид Бонне. – По крайней мере, у меня это ни разу не получалось, как я не старался.
– Потому что по душе и мыслям вы ни в коем случае не ловец отребья, не борец с преступниками, но садовник?
– Совершенно верно, месье Стоун! Я – садовник по всем показателям и критериям. И знаете почему? Потому что меня увлекает лишь мое дело, и я хотел бы заниматься им всегда и везде, разумеется, постоянно совершенствуясь и накапливая мастерство. А если садовника выдвинули бы в Президенты, я сделал бы все, что в моих силах, чтобы он стал им, потому что садовник-Президент…
– Замечательно, – перебил его Холмс. – Я вам искренне завидую…
– Не стоит мне завидовать, месье Стоун. У вас тоже есть свое место в жизни, надо просто его найти, и зависти не станет.
– Насколько я знаю, садовники здесь долго не задерживаются. Вы, вероятно, тоже скоро нас покинете?
– О, да! Профессор Пилат давеча сказал, что подыскал мне место. Место, где чертовски много работы, где требуется рука настойчивого садовника, и где я найду применение своим навыкам за весьма приличное жалование.
– И где же находится это место?
– В Эль-Риаде. Кажется, это столица Кувейта или Саудовской Аравии. Представьте только что возведенный дворец, совершенно сказочный, вокруг него один лишь песок, и моя задача взрастить на нем рай земной флоры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132