– Прохождение через бушующий огонь, бушующую воду, личную голгофу чревато травмами психики и просто физическими травмами…
– Ну да! И поэтому через огонь, воду и голгофу проходит прототип реплики. Он, связанный с репликой общим восприятием как бы страдает вместо нее, умирает вместо нее, делая ее как бы испытавшей все, в том числе и смерть.
– А Падлу почему не вознесли? – подумав, спросил Ватсон.
– Не было трупа. Он появился уже при Жеглове.
– Труп Пуаро? Или Наполеона?!
– Труп Пуаро был превращен в новехонького Наполеона. А труп Наполеона – в новехонького Пуаро. Падлу, видимо, вознесли при помощи другого покойника.
– Ужас какой-то… Трупы превращают в людей, людей в трупы. Хочется нюхнуть нашатыря.
– Обычная алхимия. И никакого злодейства.
– Это так… Но хотелось бы, чтобы все проистекало красиво…
– Вы сентиментальны, мой друг. Это может помешать нам в нашей борьбе с Мориарти.
– Шерлок, вы, переоцениваете меня…
– Отнюдь, мой друг. Вы помогаете мне думать, строить гипотезы и версии, иногда неожиданные. В частности, мысль, мелькнувшая у вас в голове около минуты назад, заставила меня задуматься…
– Какая мысль?
– Вы ведь подумали, что я несу околесицу, на самом же деле все проще. Нет никакого вневременного всечеловеческого кристалла, мир четко разделен на этот, земной и тот – потусторонний. Мы тут, там – души умерших… и Он.
– Да, кажется, я о чем-то подобном думал…
– А сейчас вы думаете, кто же Он, владыка потустороннего мира? Всевышний, справедливый и милостивый, созданный надеждой людей на бессмертие? Или кто-то другой? Дьявол, некая Личность или Сущность, использующая души умерших людей в личных целях, нам неведомых?
– Вы хотели сказать: Некая Личность или Сущность, использующая профессора Перена для скорейшего получения нужных ему кирпичиков, то есть душ?
– Да. Я это хотел сказать.
– Вы озадачили меня, Холмс… Так глубоко я не думал. Просто мелькнуло что-то в голове…
– Это что-то мелькает во многих головах, порою известных. Помните «Человека с рассеченной губой?»
– Разумеется…
– Так вот, скучая однажды в хорошо известном вам притоне, я обнаружил, что столешниц у стола, за которым я расположился, две. Изначальную столешницу, вероятно, времен Марии Кровавой, покрывала другая, судя по старейшей вырезанной на ней дате, эпохи Якова Первого. Исследовав щель меж ними, я обнаружил листок бумаги со стихами Шекспира, а именно первым вариантом монолога Гамлета. Позволю себе зачесть его вам.
Холмс помолчал, вспоминая строки, стал глухо читать:
Быть или не быть?..
Сносить удары подлецов
Или смертельною борьбой
покончить с ними и с собой?
Второе выбрал бы любой, коль знал,
Что будет там, в потустороннем мире,
Кто там глава??
Всевышний? или Сатана?!
Вот в чем вопрос!
Вот что удерживает нас по эту сторону могилы!
Кто б стал терпеть безжизненное время,
Гнет самодуров, предательство, злосчастную любовь,
Кто б нес такое бремя,
Когда б не страх неведомой страны,
из коей нет возврата?
Вот что колеблет нас, смущает волю,
Молит терпеть страданья,
Болезни, старость, увяданье…
– Однако вернемся к нашим баранам, – сказал Холмс, не дождавшись комплиментов религиозного Ватсона. – Итак, мой друг, теперь нам с вами известно многое. А чтобы доказать, что все изложенное мною не есть плод болезненной фантазии, нам необходимо…
– Смотрите, опять записка за окном, – прервал Ватсон друга. – Ну что ты с ним будешь делать!
– Что с ним делать? Да использовать его! – воскликнул Шерлок, вставая. – Использовать!
Спустя минуту он читал записку.
– А этот парень сверху хоть куда… Смотрите, что написал.
– «Что прикажете делать? Я к вашим услугам», – прочитал Ватсон, падая духом. – Похоже, я, Сын Подушки, становлюсь третьим лишним.
– Отнюдь, мой друг, отнюдь! Вы немедленно отправляетесь на задание!
Шерлок, достав лист бумаги и карандаш, принялся писать.
– Ознакомитесь, – перегнулся скоро он через стол, чтобы положить ответную записку на колени куклы.
Вот что в ней было написано:
Дорогой доктор Ватсон!
Ваше письмо с предложением сотрудничества оказалось весьма своевременным. Прошу Вас, не мешкая, познакомиться с профессором Мориарти и выведать его планы. Напарником направляю моего лучшего агента Пиллоу-сан. Я познакомился с этим замечательным человеком в Японии, изучая методы Якудзы. В восточных единоборствах и интеллекте ему нет равных.
– Мне приятно, Холмс, что вы назвали меня своим лучшим агентом, – сказал Ватсон. – Однако это имя…
– Оно пришло мне в голову с вашей подачи мой друг. Вы ведь сами его озвучили, назвав себя Сыном Подушки?
– Да, я… – вздохнула кукла.
– Если оно вам не нравится, вы можете подобрать себе другое, – пожал плечами Шерлок.
– Нет, я его оставлю. Хотя бы потому, чтобы в будущем не иметь возможности упрекнуть себя в проявлении болезненного самолюбия.
– Я чувствую, вы о чем-то хотите меня попросить…
– Да… Помните великого волшебника Гудвина?
– Гудвина?.. Припоминаю.
– Он вставил в голову простачка Страшилы мозги из отрубей, смешанных с иголками и булавками, и тот стал интеллектуалом. Потом он вставил в грудь Железного Дровосека красивое шелковое сердце, набитое опилками. Льву же дал выпить…
– Понимаю. Вы хотите, чтобы я…
– Да, хочу.
– Минуточку… Мне надо подумать… Погодите, погодите, да вы же действительно гений, Пиллоу-сан!
Шерлок бросился в переднюю, к встроенному шкафу. Раскрыл его, вытащил снизу коробку с радиодеталями и узлами, когда-то притащенную Жегловым из подвала, стал в ней копаться. Нашел довольно громоздкий «жучок», приемник к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132