А потом закусывал луковицами, естественно, фиолетовыми. Хрум-хрум-хрум — и готова луковица. Но особо чесночок высокоэфирный уважал. Любил по-деревенски посыпать горбушку солью, натереть погуще — пара головок на ломоть уходила, потом маслицем растительным оросить… Да-с… А курил как! Одним ртом затягивался, другим колечки пускал. А что женщины его о нем рассказывали! О комплексном его куннилунгуссе. Да с такими глазами рассказывали, что у него отбою от любительниц острых ощущений не было. А как пел! В два голоса — один высокий, певучий бас, другой низкий, глубокий. И пел все по системе Станиславского, с общением, взаимодействием и внутренней связью голов между собой. Бывало, как споет:Высоким басом гудит фугас —В подарок фонтан огня,А боцман Бэби пустился в пляс —Какое мне дело до всех до вас,А вам до меня…так мороз по коже. Правда, с принятием пищи у них постоянный был конфликт — желудок то один! Но потом они с этим договорились — стали по очереди есть, — один ложкой машет, другой газетку читает или вообще спит, силы голодные бережет… Да, с едой они договорились, а вот с храпом война была… Гражданская война с самыми что ни на есть телесными повреждениями. Представь, маркиз, когда левая голова первый раз захрапела в три голоса благим матом, так правая как врежет ей кулаком по яйцам! — Фон Блад раскатисто захохотал. — Но потом и с этим образовалось, более-менее образовалось — ухи они друг другу стали кусать: как захрапит одна голова дальше некуда, так другая хвать ближайший лопух от души! Так смежных ушей у них и не стало… Но особо они не переживали, да, не переживали…Он еще что-то хотел рассказать о родственниках жены — видимо, было что, — но я вернул его к насущности.— Интересно, как он огонь разводит? — спросил я, имея в виду Эдгара с его двадцатью шестью мутантскими пальцами, роднившими кота со славным Дракошей. — Наверное, кошачьим способом… Побрызгал на соединительную коробку — и готово, горит. Знаете, он однажды помочился на туфельки моей девушки Теодоры, туфельки за пятьсот долларов. И они тут же развалились, как от серной кислоты, вы бы их видели.Фон Блад, с трудом распростился с двухголовым свояком, и посмотрел на меня как на уксус в большом количестве.— Меры-то приняли? — продолжал я ерничать (а что остается делать человеку, связанному по рукам и ногам, как обстоятельствами, так и буквальными путами?) — Или бог с ним, положимся на огонь и выйдем из него очищенными от замков и котов?— Пожарная сигнализация пока худо-бедно срабатывает, — уже подняв на меня карающую руку, овладел собой людоед. — Но сами понимаете, для меня утонуть в воде — это не намного лучше, чем сгореть. У меня картинная галерея, видите ли… Дюрер, Гоген, Модильяни, даже Малявин. И еще драгоценные гобелены и редкая библиотека. Мебель эпохи Людовика Четырнадцатого…— Мебель эпохи Людовика Четырнадцатого… — повторил я. Уже минуту какая-то мысль пыталась достучаться до моего ума.— Да, мебель. И многое другое.Из окна послышался отдаленный вой сирен, ум мой встрепенулся, и я, вмиг переполнившись эйфорией, торопливо заговорил.— Послушайте, милейший каннибал! У меня идея, и она, кажется, поможет нам договориться. Вам дочь рассказывала мою историю?— Конечно. Она мне все рассказывает.— Но я повторю для ясности. Черт, как же это мне раньше в голову не пришло!— Говорите, не томите душу!— Понимаете, это все леность ума… Если бы я все хорошо обдумал, обдумал, как только увидел своего кота на вашей крыше.— Говорите, я слушаю.— Понимаете, я влюбился в чудесную девушку… Нет, надо все сначала начать, с яиц Леды, иначе, вы не поймете.Я намеренно тянул, рассчитывая изложить суть своего предложения на кульминации событий.— Пожарные приехали, — подошел к окну Блад. — Конец моим гобеленам. Вы что-то говорили о яйцах Леды…— Да, так говорят «Начнем с яиц Леды». Видите ли, эта прекрасная девушка снесла яйца от греческого Зевса, явившегося к ней на любовное свидание в образе лебедя — странный, надо сказать, был господин, этот Зевс. Я понимаю, к Данае он заявился в образе золотого дождя, это понятно, женщины деньги любят. Но в образе лебедя?— Это, наверное, аллегория или символика. У лебедей шеи длинные. Так причем тут яйца Леды?— Понимаете, из одного вылупилась Прекрасная Елена, из-за которой произошел ряд закономерных событий, в частности, Троя пала в прах, ну, или сгорела, как сгорит ваш замок от моего троянского кота. Так вот, когда хотят начать повествование с самого начала и по порядку, говорят: «Начнем с яиц Леды».— Вы здоровы, маркиз? Не заговариваетесь? Впрочем, как можно остаться здоровым после всего, что нам пришлось здесь перенести…— Да нет, все было прекрасно, особенно ваша дочь… — мгновенно отреагировал я.Он психоаналитически насупился. Отцы бессознательно не любят, когда без спроса трахают их дочерей.— Так что там с яйцами Леды?— Все началось с того, что я получил в наследство этого кота. Братья получили дома и пароходы, а я — кота. Как в сказке Шарля Перро. Ну, волей-неволей, вошел постепенно в образ, тем более кот был черт знает что такое, будет время — расскажу. Потом принцесса появилась — опять-таки именно он ее ко мне с небес на мгновение спустил, — и я с листа влюбился, так, что без нее и жить теперь не могу. Но к принцессе, сами понимаете принцем надо свататься. А я — научный сотрудник, это же окончательный диагноз. И надо же, тут вы подвернулись. Вы и в самом деле людоед?— Глупости! Вы назвались Карабасом, я — людоедом, вот и вся сказка.Мне стало ясно как день, что на кровати связанным лежит самый последний простак в мире. Осознав свою сиюминутную сущность, я насупился:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80