Потом к Амалии пошел, подруге ее верной, чтоб не волновалась и не звонила по скорым помощам и службам спасения, вот, говорю, так и так, есть такое мнение, такой, значит, потребительский уклон у меня образовался. А она деловая оказалась — убежала тут же куда-то, я даже беспокоиться начал и сожалеть о допущенной утечке информации. Но все вышло без неприятностей и даже смешно — минут через пятнадцать Амалия вернулась с вырезкой, не мясной, естественно, а газетной, пожелтевшей такой от времени.— Вот, Бладушка, рецептик тебе, — сказала, по-сестрински радушно улыбаясь. — Я его в Центральной Африке вырезала, когда среди каннибальских племен марксизм-ленинизм распространяла, просто так вырезала, потому что Раису Матвеевну в те времена и знать толком не знала.Я подумал, что все на свете случается по-марксистки, то есть диалектически — живет человек, живет, развивается по спирали, растет, вес прибавляет, а потом, бац, количество переходит в качество, и его съедают.— Надо сказать, такое всенародное одобрение кулинарного моего поползновения не совсем по вкусу мне пришлось, — задумчиво продолжал Людо-Мясоедов (ниже буду называть его для краткости изложения только лишь фон Бладом), — да, не по вкусу.— Это почему?— Понимаешь, когда тебе что-то спихивают, начинаешь думать, что товарец так себе, с душком. Но меня с пути своротить тяжело, даже самому это не удается, и к Первому мая все было готово.— Теща, что ли, была готова?— Да, и все по категориям, все отдельно, все в своем корытце, как в хорошем магазине. Домашние как увидели ее на подносах, так скуксились от чувства вины — родной все же человек был, хоть и противный. А я ничего. Даже наоборот, потому что ее филей по сравнению с ее живым задом, это то же самое, что птичье молоко по сравнению с гуано. А ее мозги по сравнению с тем, что она глубокомысленно изрекала за столом? Это же пища богов против мыслительного пука.— Я вас понимаю. Сам бы тещ ел, но они меня опережали.— Не ели бы, уверен, — сказал он, удивленно рассматривая пятно крови, украшавшее его халат у локтя. — Откуда оно здесь? — это о пятне. Поднял глаза и стал говорить, неприязненно кривя губы: — Понимаете, все хорошо, все довольно вкусно, но есть какой-то неуловимый у них привкус, я имею в виду отъявленных тещ, ни перцем, ни хреном его не перебьешь. Последние килограммы, клянусь, с закрытыми глазами, доедал, и токмо лишь ради сокрытия улик.— А вы, что, не одну тещу съели? Откуда у вас такие обширные знания об их вкусе?— Не одну… — обнажив крупные жемчужные зубы, он любовно посмотрел на них в зеркало. — Когда моя кончилась, друг свою в багажнике привез, и я не смог ему отказать, так слезно умолял, даже на колени опускался. Собственно, с этой бедной женщины и началось привычка… А она, как вы знаете, вторая натура.— Да… — покачал я головой. — Но я что-то не все понимаю.— Чего не понимаете?— Никак не могу представить себе, как вы живете с женой… После ужина приходите к ней, ложитесь рядом, ласкаете, целуетесь, и она знает, что вас греет и подвигает на секс хорошо проваренный кусок ее родной матери…— Мать уже кончилась, я говорил.— Ну, кусок другой женщины. Тещи вашего друга.— Она тоже кончилась, — металлически посмотрел фон Блад.— И что, запасов никаких нет? — встревожился я.— Нет. Иначе я предложил бы вам попробовать кусочек. Но вы за меня не беспокойтесь. От человека к человеку я пощусь. Мне это посоветовал один известный диетолог, не одну книгу издавший.Он так емко, посмотрел, потусторонне, что я понял: меня не дурачат. Решив все же держать себя в руках — авось, вывезет кривая, — засмеялся:— Посоветовал перед тем, как вы его съели? Я имею в виду диетолога?— Вас послушать, так я каждый день по человеку съедаю, — снисходительно улыбнулся Блад. — Вы хоть знаете, сколько в нем килограммов продукта? Мышечная масса человека достигает 40 процентов от живого веса, и от каждого убоя я получаю с учетом усушки около тридцати двух килограммов мяса. Прибавьте к этому сердце, мозги, требуху — все остальное, особенно печень, в последнее время никуда не годится. Везде камни, эрозия, цирроз, образования, полипы. Я не пойму этих людей… — подняв брови, сокрушенно покачал головой. — Как можно так небрежно относиться к своему телесному здоровью? Вот я каждый квартал исследуюсь и подлечиваюсь, так что выход от меня был бы процентов на 10-15 выше, чем от средней моей овечки, так я своих, гм… клиентов называю. Так о чем я? Да, о мясе. Так вот, с каждой овечки я получаю около тридцати пяти-сорока килограммов соответствующей продукции. Этого хватает месяца на три, ведь мне, как любому человеку, хочется еще и курочки, и телятинки, и дичи, и морепродуктов, не говоря уж о разной там экзотике…Фон Блад, глядя мечтательно, сглотнул слюну. «Похоже, действительно сейчас после тещи друга вегетарианит», — подумал я, и неожиданно для себя поинтересовался:— А кто вкуснее?— Вы имеете в виду вкусовые качества представителей различных рас и национальностей?— Да.— Темнокожие?.. — задумчиво произнес фон Блад. — Нет, пожалуй, нет. Белые?.. Не сказал бы. Желтые?.. Нет… Краснокожих не пробовал — они все метисы сейчас. Но, знаете, мне пришелся по душе один еврей, но кажется тут дело не во вкусовых качествах. Он, желая избежать участи, отчаянно хотел мне понравиться и, видимо, преуспел.Блад, не спеша, переварил сказанное и заключил:— Да… Можно уверенно заявить, что никаких расовых различий в человечине нет, так же как и национальных. Вкус, конечно же, зависит от климатических условий, питания, технологии выращивания, психологической обстановки. Эх, если бы не эти нелепые предрассудки, я бы такую диссертацию отгрохал — сразу, минуя кандидатскую степень, докторскую бы получил…— Вы знаете, — подумав, начал я на основании услышанного возводить последнюю линию обороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80