Борис Петрович смотрел на него долго. Смирнов сидел как на иголках. Лишь только пистолет указал ему на дверь, он подчинился, не веря своему счастью, суетливо и не думая о достоинстве.
* * *
Смирнов вышел из гостиной, осторожно притворил дверь, направился к выходу. Когда поднял ногу, чтобы опустить ее на ступеньку, хлопнул выстрел.
Он бросился назад.
Борис Петрович лежал на полу ничком.
Ковер у левого его бока становился бурым.
Выругавшись, Смирнов опустился на диван. Его схватила нервная дрожь.
Все, конец! Восемь лет. Ну, три, за попытку. Или год в следственном изоляторе. И еще пришьют за доведение. Валентина ничем не поможет.
Вспомнив Валентину, ее глаза, он вышел из себя, вскочил, стал остервенело пинать труп ногой:
– Сволочь, кретин, идиот, собака! Такая баба у него, денег туча, а он стреляться! Сволочь, сволочь!
Нога попала во что-то твердое. Всмотревшись, Смирнов увидел горлышко бутылки. Бутылки, на которой лежал труп. Из нее текло вино.
Испанская "Малага".
Через минуту он ее пил. Напротив сидел счастливо напряженный Борис Петрович. В его глазах светились надежда (Павел Степанович не позвонил) и признательность случайному гостю.
– Если бы ты сказал что-нибудь другое, ну, когда меня бил, тебя бы уже везли в тюрьму, – сказал он, женственно склонив голову набок.
– Сволочь ты, – незлобиво ответил Смирнов.
Он был доволен. Он был уже на берегу.
– И я бы убил тебя, точно убил, если бы ты возник, увидев, что я мухлюю.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11