Руслан Белов
Лис, кобра и коршун


Рассказы Ц

Руслан Белов
Лис, кобра и коршун


* * *

Фархад лежал посереди пещеры. Лежал, плотно закрыв глаза. Время от времени он истошно кричал. Кричал, когда кобра кусала его в нос или когда казалось, что она вот-вот укусит.
– Ты же сказал, что отпустишь его? – импульсивно обернулся я к председателю бандитов.
– У змеи нет яда... – ответил Харон, телекамерой запечатлевая муки моего помощника. – Ей повредили железы, чтобы она убивала как собака, укусами. Восток – жесток, что тут поделаешь.
Я понял, что стою на пороге ада. Не ада вообще, не ада, в котором кого-то мучают, а персонального ада. И проговорил не своим голосом:
– Занятно. А что ты со мной собираешься делать?
– Не знаю еще... Да ты не беспокойся, они придумают, – кивнул на подручных, сидевших на корточках вокруг несчастного Фархада. – Они в этом деле бо-о-льшие специалисты.
Последнее слово он произнес подчеркнуто уважительно. Я, сжавшись от страха, посмотрел на "специалистов".
Один из мучителей, краснобородый, рябой, в серых одеждах и видавших виды адидасовских кроссовках, сидел на корточках, держа в руках большой глиняный горшок, в котором пряталась кобра, время от времени молниеносными бросками достигавшая носа моего коллектора.
Второй – в белых штанах, изношенном свитере; тощий, желтый, борода клочьями, плешивый, голова в струпьях, – обеими руками держал лиса, жадно тянувшегося окровавленной мордочкой к обнаженному бедру истязаемого. Время от времени тощий позволял животному хватануть живой плоти.
Третий, – мужичок с ноготок с окладистой бородой, в стеганом среднеазиатском халате и остроносых калошах, – сидел спиной ко мне. Подойдя ближе, я увидел у него на запястье небольшую хищную птицу с загнутым вниз клювом. На голове у нее был колпак. Потакая моему вниманию, мужичок с ноготок снял последний и, то ли сапсан, то ли коршун (я не силен в птичьей систематике), молниеносно, вцепился когтями в живот Фархада, прикрытый окровавленной футболкой, принялся ожесточенно клевать. Лисенок, испугавшись птицы, спрятался меж колен хозяина. А вот кобра едва не оплошала – лишь только голова ее показалась из горшка, птица, забыв о человечине, бросилась на ненавистную тварь.
– Вот такой у нас зоологический аттракцион, понимаешь, – сказал Харон, подойдя и положив мне руку на плечо. – Я позаимствовал его на время у моего друга Абубакра-бея, местного вождя. Но тебе предстоит другое испытание – животные, к сожалению, уже близки к насыщению.
Я ударил его локтем в печень, сокольничему досталось правой в висок, заклинатель змей получил носком ботинка в подбородок, а плешивый и со струпьями на голове, ну, тот, который был с лисенком, вырубил меня. Не знаю, чем он меня ударил, но, когда я очнулся, на лбу у меня хозяйничала огромная кровоточащая шишка.
Но были и приятные новости. Оказывается, сокольничий отзывчиво отнесся к удару в висок и скоропостижно скончался. А заклинатель змей сидел в углу пещеры с переломанной челюстью. Сидел с переломанной челюстью, благодаря моему любимому преподавателю, профессору, доктору геолого-минералогических наук Дине Михайловне Чедия. Как-то на третьем курсе, на лекции палеонтологии она сказала, что у homo sapiens на седловине нижней челюсти от древних предков-рыб осталась редуцированная хрящевая перемычка, сказала и посоветовала в случае необходимости бить прямо в нее – сломается моментом.
Увидев, что я очнулся, Харон подошел ко мне, сел на корточки, посмотрел в глаза.
– Со второй попытки я от твоей шайки оставлю только рожки да ножки, – выцедил я.
– Верю, – закивал он головой. – И потому постараюсь, чтобы ее не было. Так с чего начнем?
– А может не надо? Не люблю я эти пытки, прямо воротит... Фархада отвезли к посту?
Харон уставился в горизонт и сказал:
– Да.
– Это вы зря... Он же солдат сюда приведет.
– Не приведет... Он умер.
– Умер? Жалко парня... – представив Фархада мертвым, искренне посочувствовал я. – Невредный был человек, мягкий. Так и не успел на калым накопить...
– Он уже среди гурий небесных тусуется и калым ему теперь не к чему...
– И то правда. Жаль, что я не мусульманин.
– Это мы тебе быстро устроим, – усмехнулся Харон и, достав нож из ножен, провел подушечкой большого пальца по острию.
Нож был остр, как бритва и у меня в паху все съежилось.
– Расстегивай, давай, ширинку, – сказал бандит, насладившись моей оторопью.
– Да ладно уж... – махнул я рукой. – Перебьюсь как-нибудь без гурий, тем более, спать с девственницами – сплошная тоска.
И поспешил перевести разговор на другую тему:
– Ахмед не вернулся?
– Нет, он позвонил. Губернатор теперь все знает. И перед тем, как отдать выкуп за известного русского геолога, то есть тебя, требует свидетельств, что ты жив...
– На камеру снимать будешь?
– Да, – ответил Харон.
– Я плохо получаюсь...
– Да, ты прав, видел тебя по местному телевидению. Но это не страшно. Даже наоборот, хорошо. Ну так с чего начнем?
– Давай с лисенка... – решил я поберечь нос и печень. – Он, что, на людей дрессированный?
– Да, человечиной его кормим. Но не часто, сам понимаешь, не каждый день такая удача, и потому он вечно голодный...
– Ну, валяйте тогда. Только у меня просьба – лица и половых органов не трогайте. Не надо сердить мою жену.
– Как скажешь, – равнодушно пожал плечами Харон, и подозвал жестом плешивого. Тот встал, достал из мешка лисенка, подошел ко мне.
Если сказать, что я чувствовал себя не в своей тарелке, значит, ничего не сказать. С давних пор я относился к боли без особого трепета – знал, что терпеть ее можно достаточно долго.
1 2 3 4