39.
К вечеру Смирнов знал, что от него хотят. Точнее, он знал, что хотят эти люди, так действенно заставившие его забыть о Наташе. Они хотели, чтобы их пленник мечтал умереть, и преуспели в этом.
В тот момент, когда кол Будды входил в сердце Олега, Смирнов, ополоумевший, весь в крови и синяках, возопил, теряя последние силы:
– Подавись ты им, подавись! Дарю-ю-ю!
40.
Утром пришла горничная и увидела Катю, с любопытством смотревшую на кол, торчащий из груди бездыханного "папочки".
На ковре, посереди спальной, лежала Зиночка, у нее был инсульт.
Отправив Катю в "детприемник" отеля, горничная вызвала скорую помощь.
Приехавшие врачи констатировали, что Олег жив, то есть сердце его, пронзенное колом, продолжает биться.
41.
Наташа вернулась на том же катере – за время поездки от пансионата до Утриша, она сдружилась с его владельцем, и в два часа ночи он подобрал ее на одном из пирсов Анапы.
К коттеджу она пошла на всякий случай, просто внутренний голос шепнул: "Поди, посмотри, может, не ушел, остался".
А быть осторожной ей подсказало сердце: что-то не то было в лесу, скрывавшем их со Смирновым домик.
Человек, охранявший его снаружи, дрожал в беседке – ночью было холодно, а пить ему настрого запретили.
Его постигла участь Зиночки.
Бандиты, мучавшие Смирнова, закрывшись на ключ, спали пьяным сном. А ключ у Наташи был.
В комнате горел ночник, и Смирнов ее увидел. Увидел ее глаза.
Потом он рассказывал друзьям, что, увидев глаза Наташи, порвал путы, как макаронные. Но на деле ему помогла Наташа. А вот с "ушами" и шрамом он стравился сам. Первые поломал, а второй преумножил.
Эпилог.
Олег не умер, он продолжает жить с колом Будды в сердце. Доктора разводят руками, показывая его репортерам. Тридцать первого августа к нему приходил Капанадзе с цветами и ананасом. Постояв рядом с блаженно улыбающимся должником, смотревшем сквозь потолок и не куда-нибудь, а в себя-Вселенную, он довольно сказал:
– Нирванит, собака. Так ему и надо.
Потом Капанадзе говорил с лечащий врачом, и услышал, что за жизнь больного можно не опасаться, но в ближайшем будущем ни один хирург не возьмется его оперировать.
Смирнов ни в Ялту, ни в Туапсе не пошел. Пожив пару недель в "Веге-плюс", он уехал с Наташей и Катей в Москву. Когда все устроилось, Смирнов направился к знакомому кузнецу, занимавшемуся оградами для богатых, и тот выковал каждому члену его новой семьи по персональному колу. Через год они хорошо расстались – его тянула дорога, ее – уют и состоявшиеся мужчины. Катя к нему ходит гладить ползунки и распашенки.
Зиночка выздоровела, однако последствия инсульта заставили ее переменить профессию. Теперь она продает живые цветы. Ее хорошо знают – в Анапе она самая красивая цветочница.
Старшина из Утриша, отлежав в госпитале четыре месяца, получил от министра Грызлова орден "За мужество" и лейтенантские погоны.
Оля накопила денег и купила отчиму игрушечную железную дорогу. Вова радовался, как мальчишка.
У мальчика с тремя родинками на сердце обнаружились необычайные способности в музыке, и счастливые родители увезли его за рубеж.
Бориса Петровича перевели на дипломатическую службу. На подлете к Монтевидео чудесным образом забеременевшая Валентина родила двойню.
– От кого они? – не смог не спросить Борис Петрович, вглядываясь в лица новорожденных – мальчика и девочки.
– Как от кого? – удивилась Валентина. – От вас.
Карэн приобрел все дома вокруг "Веги-плюс", снес их и расширился втрое. За опытом к нему приезжают из самой Голландии, с известной улицы Красных фонарей.
Капанадзе через год после описанных событий скоропостижно скончался. За это ему поставили памятник.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67