– А ты его слушал? – спокойно спросила Ольга. – К такому богатому Буратино надо держаться поближе... Он всегда пригодится – больших денег надолго не хватает... Ты сам, Коля, через годик-другой к нему прибежишь, а он тебе фигу с маслом из пальчиков свернет. Скажет, ехидно улыбаясь: "А помнишь, Коленька, ты не уважил меня тогда? Не захотел своим умом поделиться?" Так что, давай, сначала послушаем его, на яхте покатаемся, а потом решим, что делать... И вообще...
В это время дверь открылась и в ее приеме мы увидели Шуру.
– Обсуждаете что-то? – спросил он ласково.
– Да... Вон, Николай Сергеевич боится доллары твои брать... – усмехнулась Ольга.
– Ну и пусть не берет, – спокойно ответил фальшивый миллиардер. – Разделите их между собой.
– Ладно, ладно, проехали! – окрысился Николай. – Где там твой вертолет?
И, неожиданно рассмеявшись, пропел:
– Прилетит вдруг Валера в голубом вертолете и бесплатно покажет кино...
– Через десять – пятнадцать минут будет, – ответил Шура, явно обрадованный благополучным завершением нашей дискуссии. – Валерка мне только что по сотовому звонил... Не беспокойтесь ни о чем – и вертолет будет и бесплатное кино...

* * *

Через час мы были в Находке, а еще через два часа, которые ушли на сауну и последующее переодевание в лучшем супермаркете города, мы вступили на борт белоснежной красавицы-яхты. У трапа нас встретил чернокожий стюард с подносом, уставленным искрящимися бокалами шампанского и три не менее шоколадные очаровательные служанки в вздымающей брови миниюбочной униформе. Они развели нас по каютам, блестевшим позолотой и предупредили, что банкет по поводу нашего прибытия на борт яхты назначен на 23-00 (еще в магазине мы с Шурой решили потратить этот вечер на акклиматизацию в новой обстановке, а обсуждение планов использования двухсот десяти миллиардов отложить на середину следующего дня).
Но банкет поначалу не удавался – мы чувствовали себя уставшими, да и новые для нас интерьеры и, особенно, смокинги, в которые мы по требованию Ольги нарядились в супермаркете, заметно сковывали нас.
– Совки, ох совки! – с нескрываемым презрением покачала головой девушка, заметив с каким смущением мы разглядываем друг друга и разложенные на столе бесчисленные вилки и вилочки, ложки и ложечки, ножи и ножечки. – Вас надо было в милицейском общежитии селить... Там вы были бы в самый раз. Ладно, идите переодевайтесь. Я как чувствовала – купила вам шмоток попроще...
И вручила нам с Борисом и Колей по сумке, набитой фирменными джинсами, рубашками и мягкой кожаной обувью.
Переодевали нас шоколадки. Я, всегда проповедовавший верность любимой женщине, вырвался в кают-компанию первым. Ольга, внимательно посмотрев на бугор, образовавшийся у меня на брюках после переодевания, неодобрительно покачала головой и поманила меня пальчиком. Я сел рядом с ней и она, положив руку на то самое место, впилась мне в губы.
– Ты верный, да? – игриво спросила она, когда в кают-компанию, наконец, вошли похохатывающие Коля и Борисом.
– Просто я привыкаю к женщинам, мое солнышко... – начал я, чувствуя, что пятый фужер шампанского начал принимать активное участие в управлении моим языком. – Очень, конечно, хотелось бы освежить биографию посредством сиюминутной сексуальной связи с прелестной, юной, аппетитной полинезийкой, но... но я не хочу, чтобы моя с тобой связь превращалась в чисто половую...
– А я хочу, – сказала девушка, пристально взглянув мне в глаза. – Я не желаю, чтобы ты страдал, когда мы расстанемся... Не хочу видеть и представлять себе твою кислую физиономию, поникшие плечи, походку в который раз брошенного мужчины. А ты, судя по твоему поведению, потихоньку в такового превращаешься. И только ради твоей акклиматизации к обстановке "без меня" я настояла на нашем переезде сюда, на эту яхту...
– Вот так ты любишь, да? – сказал я, вмиг погрустнев. Но, своевременно уловив боковым зрением возникшую в дверях точеную фигурку только что покинутой мною служанки, вернул свое настроение в более веселое русло.
– Да, вот так. И по-другому не могу. И поэтому ты сейчас пойдешь в нашу каюту и сделаешь с этой девочкой то, что сделали со своими твои друзья. Иди, милый... Я люблю тебя... И всегда буду любить...

* * *

И я ушел с обольстительной, льнущей полинезийкой в нашу с Ольгой каюту и через полчаса вышел оттуда в прекрасном, если не восторженном настроении... На пиршественном столе уже царил хаос, но, как только я сел на свое место, Ольга подала знак стюарду и стол был мгновенно накрыт заново. Выпив бокал красного вина, я начал есть. Когда во второй раз потянулся за бутылкой, глаза мои встретились с изучающими глазами сидящего напротив Валеры и в голову мне пришла отвратительная мысль. Поперхнувшись, я встал из-за стола, нашел в одной из кают свою обольстительную полинезийку и, взяв ее за подбородок, спросил:
– Ты с Валерой трахалась? He fucks you?
– Valery? Certainly... He hires with this condition only... But Он трахал тебя? Валерий? Конечно~ Он нанимает только с этим условием~ Но~

... – ответила она мягко глядя мне в глаза, и помолчав, продолжила по-русски:
– Ну, короче, трахалась, мистер Чернов! Из всех троих он меня одну предпочитает. Вы теперь братья, можно сказать, по моему влагалищу, с чем и поздравляю...
Чертыхаясь, я вернулся в кают-компанию и по ехидным глазам озиравшегося на меня Валеры понял, что сукин сын знает, зачем и к кому я уходил. Он улыбался, обнажая свои длинные желтые зубы, и что-то говорил сидящей рядом Ирине Ивановне.
– Да не расстраивайся ты! – шепнула Ольга мне в ухо. – Это в тебе провинциализм скучает. Или просто в детстве Майн Рида с его фифочками в белом начитался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81