* * *

В кают-компании мы расселись по своим местам. Судя по унылым лицам моих товарищей, они воочию представляли себе свое безрадостное возвращение домой с пустыми карманами, чемоданами и кошельками...
– На билеты-то нам хватит? – подрагивающим голосом спросил Коля, стараясь не глядеть мне в глаза.
– Нет. У меня рублей шестьсот всего... Ну, может быть, лимон, – ответил я. – Юдолинские доллары и деньги Шалого я в рюкзак к остальным сунул...
– Куплю я вам билеты, не беспокойтесь! – сказал Шура и мягко улыбнулся. – Отправим вас по первому разряду... С розами и Советским шампанским...
– Ну, ну... И ногами вперед под музыку, естественно? – усмехнулся я, принимая от Инессы тарелку живописнейшего борща. Поставив ее перед собой, я уставился в предводителя сумасшедших и спросил:
– Слушай Шурик... Мы после обеда уезжаем... Давай, напоследок ты нам все, наконец, расскажешь...
– Что расскажу? – спросил Шура, сосредоточенно размешивая сметану в борще.
– Мне эти записки покоя не дают... Не верю я, что их Хачик писал. Вот, хоть убей – не верю... И друзья мои не верят...
– А кто же их писал?
– Ты, Шура, ты! Давай колись!
Шура задумался, склонив голову набок и уставившись в колени сидевшей рядом Ирины Ивановны... Подумав с минуту, он вздохнул и начал быстро есть... Съев почти полтарелки, он отер губы ладонью, поднял на меня сиявшие дружелюбием глаза и, насмотревшись, мягко сказал:
– Ты же сам говорил...
– Что говорил?
– Что не интересно тебе деньги в банке чистеньком получать... Что хотел бы сначала за ними побегать, попотеть, побояться немного, в морду кому-нибудь дать... Вот я, по доброте своей душевной и устроил вам представление с догонялками и отнималками... Но я только Юдолинского брата пригласил и Ирину Ивановну с Петром Ильичом, да еще для хохмы ради вас из Кавалерова похитил... Как же без похищения. Ну, еще кое-что по мелочи... Клещики, там, сауна, русская рулетка... А Шалому не я записку писал... Не я...
Мы с товарищами остолбенело уставились в простецкое лицо смущенно улыбавшегося сумасшедшего...
– "Устроил представление"! Трагедию ты нам устроил!!! – прокричал Борис, с трудом проглотив застрявший в горле кусок мяса. – Ну, ты и сукин сын! Давай, хватай его, ребята! У меня руки чешутся его перезомбировать! Тоже мне режиссер! Ату его!
– Погодите, ребята! – сказал Шура, спокойно принимаясь за второе. – Представление ведь еще не кончилось... Все еще впереди...
– Как не кончилось???
– А так. Последний акт только начинается. Слышите? – кивнул сумасшедший в сторону приоткрытого окна.
Мы все, как один, повернули к нему головы и услышали слабый, но отчетливый шум приближавшейся к шахте машины.
– Шалого люди!!! – крикнул Коля и, опрокинув стул, стремглав кинулся к окну.
За ним бросились и мы с Борисом. А Шура не спешил. Он спокойно съел котлеты с картофельным пюре, вымазал с тарелки мякишем остатки подливы, поблагодарил Инессу за вкусный обед и лишь потом присоединился к нам. Как только я почувствовал его за своей спиной, из-за поворота дороги вынырнул... "Уазик"!!! Наш "Уазик" с невозмутимым Елкиным за рулем!


Глава третья. Хрен с винтом

1. Кирпич, стружка... – Канкан на столе. – В густой траве и в стогу. – На асфальте вниз лицом.

В "Уазике" была и Ольга. Мы обнаружили ее сидящей в кузове рядом с ящиком. Нахохлившаяся, заплаканная, она, ища прощения, ловила наши взгляды... Не обращая на нее внимания, мы бросились к ящику и сняли уже отвинченную крышку. И увидели переложенные сосновой стружкой... кирпичи из красной глины. Первым пришедший в себя Коля сжал кулаки и, сверкая глазами, подался к Ольге.
– Не было там ничего! – закричала девушка, испуганно отодвигаясь в глубь кузова. – Ничего не было! Вот ваши доллары, возьмите!
И, вытащив из-под скамейки рюкзак, бросила мне. Я поймал его, пощупал – внутри действительно были пачки денег. Борис вырвал рюкзак из моих рук и вышел из машины. Мы с Колей вышли вслед за ним и направились к зданию конторы.
– Давай, нажремся что ли? – предложил Коля, хмуро взглянув мне в глаза. – По-моему, самое время нажраться, да поблевать...
– Давай! – пробормотал я в ответ. – Мне эта стерва в душу написала! С ними всегда так – расшевелят бархатными попками и преданными глазками, влюбят до посинения, а потом писают в душу...
– Прости, папочка, прости! – услышал я сзади плачущий голос плетущейся за нами Ольги. – Я больше не буду! Прости...
– Слышишь? – ткнул меня Коля локтем в бок. – Похоже, она не дописала...
И, довольный своей шуткой, расхохотался.
– Ты должен, должен меня простить! – продолжала канючить Ольга. – А если не простишь я... я...
– Что – я!!? – почувствовав в словах девушки угрозу, обернулся я к ней.
– Не забывай – я знаю все о тебе, твоем сыне и... теще!!! – кинула мне в лицо Ольга.
– Может, замочим ее? – деловито предложил Коля, поняв, что речь идет о серьезном. – Сейчас я вполне способен...
– Да ну ее в задницу! – отмахнулся я. – Если ее мочить, то со всеми бабами вместе – они все такие. Я лучше разжалую ее из дочек в рядовые женщины...
– Давай, разжалуй! – мгновенно расцвела Ольга и, бросившись мне на грудь, начала целовать мои щетинистые щеки.
Сначала я отстранялся, но губы девушки были такими нежными и чувственными, что я не выдержал, обнял ее за талию и начал целовать все, что было не прикрыто ее летней кофточкой...
– Иди, приведи себя в порядок! – нацеловавшись вволю, приказал я и пошел за друзьями, не пожелавшими наблюдать любовную сцену, только что умело поставленную Ольгой.
В кают-компании мы сразу взяли быка за рога. Попросив Инессу выдать нам все наличное спиртное, мы уселись за стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81