И было от чего – Ольга была обворожительна в обтягивающих черных джинсах и не закрывавшей умопомрачительный животик короткой алой кофточке. Свежая, подтянутая, с искрящимися глазами, она притягивала наши взгляды.
– А я решила идти с вами! – промурлыкала она на ходу, видимо, сразу же почувствовав, что нас, покоренных ее очарованием, можно брать голыми руками.
– Танцев с утра не заказывали, мадам! – ответил Коля, силясь оторвать глаза от девушки. – А там, внизу грязь или вода по пояс, противные скользкие водоросли на прогнивших рудостойках... И еще, мадам, крысы... Противные, худые от вечного недоедания крысы... Серые, с лысыми хвостами. Вам, такой... мм... обольстительной... В общем, вам едва ли следует попадаться им на глаза...
– Нет, я все равно хочу с вами, – захныкала Ольга, присев рядом со мной и уткнув свое личико мне в плечо.
– Как хочешь, – ответил я, подув на свесившуюся с ушка прядь ее шелковистых волос. – Но учти, что подругам об этом подземном путешествии ты можешь и не рассказать...
– Почему это? – подняв головку с моего плеча удивленно спросила девушка.
– Мы можем погибнуть, – мрачно, с дрожью в голосе ответил я.
– Ну да! – ухмыльнулась девушка. – С вами погибнешь!
– Ну тогда, давай, поешь поплотнее, потом у Инессы свитер какой попроси – холодно внизу – и пойдем быстрее. Коля вроде уже отошел от вчерашнего.
– А можно, папенька, я нырну с аквалангом пару раз? Не разу не ныряла, интересно...
– Ну, это перебор, дочка! Если сейчас же об этом не забудешь, запру в клоповнике на весь день.
– Ну, ладно, ладно, – согласилась Ольга и начала нехотя ковыряться вилкой в появившейся перед ней тарелке с омлетом. Не съев и четверти, она отставила в сторону тарелку и, склонив голову набок и кокетливо улыбаясь, уставилась на меня.
– Ты что так смотришь? – спросил я, наслаждаясь ее девичьей непосредственностью. – Выкладывай, что хочешь...
– Папуль, попроси, чтобы они ящик без нас не открывали... Очень хочется поприсутствовать при торжественном открытии кубометра долларов... Такое ведь раз в жизни случается...
– Ладушки, – улыбнулся я снисходительно. – Попрошу. Шуре это все равно, а Бельмондо будет не против.

* * *

Через сорок минут мы спускались по лестницам на восьмой горизонт. Я спускался первым, за мной – Ольга. Николай нес на себе тяжелый баллон с дыхательной смесью и, боясь уронить его на нас, старался не находится с нами в одном лестничном отделении. Ольга чувствовала себя весьма неловко в резиновых сапогах 43-го размера, штормовке, подпоясанной ремнем от аккумулятора и в каске, постоянно сползавшей на бок. На пятой лестнице она поскользнулась и свалилась на меня. Мы вместе с ней упали на полок, но вполне благополучно. Когда я, стоя на четвереньках, потянулся за своей оброненной при падении каской, Ольга приблизила свое лицо к моему и шепотом спросила:
– Почему ты вчера не лег со мной? Я думала, ты, наконец, решишься... Потому и пила...
– Без залитых глаз со мной нельзя, да?
– Я просто чуть-чуть боюсь тебя... Ты такой... такой... иногда сердитый...
– Понимаешь, я жил с Инессой и все об этом знают... – начал было я объясняться, но в это время в верхнем лючке засверкал фонарь Николая и через небольшую паузу, в течение которой он рассматривал нас, мы услышали его полный сарказма голос:
– Так-так... Любовь на плоту – это плотская любовь, понимаю. А любовь на полкe – это, что, полковая любовь?
– Ну и что, что жил? Ты же любишь меня? – не обращая внимания на Николая, продолжала шептать девушка.
– Ты для меня луч света в темном царстве, – ответил я, надевая фонарь на каску. – И вообще, давай отложим этот разговор до лучших времен. Его лучше вести на шелковых простынях и мягких подушках.
– Давай, отложим, – согласилась Ольга, вставая на ноги. – Только учти – я от тебя не отстану!
– Чтобы потом рассказать подругам из Леди-клуба о романе с видавшем все на свете бичом?
– Успокойся! Они все эмансипированные лесбиянки – их мужики не интересуют.
– Давай, давай, спускайтесь! – опять подал голос Коля. – Что вы там сцепились? Никак кончить не можете?

* * *

До восстающего с долларами мы добрались без приключений. Быстро надев акваланг, Коля начал погружение. Как только он исчез в воде, я занервничал. Я был уверен, что обязательно что-нибудь случиться. Но, к моему удивлению, все прошло без сучка и задоринки. Коля вынырнул через сорок пять минут, я помог ему вылезти из восстающего. Пока он снимал с себя снаряжение, мы с Ольгой начали осторожно вытравливать веревку из воды. Дипломаты вынырнули к нашим глазам минут через десять. Мы подняли их к устью восстающего, поставили в ряд перед собой и, затаив дыхание, начали наблюдать, как из них истекает вода.
– Ну, что, открываем? – спросил я друга, слепя его фонарем. – Или растянем удовольствие?
– Давай! – махнул он рукой и я начал чуть подрагивающими руками открывать первый дипломат.
В нем, в герметичной целлофановой упаковке были доллары! Какой доллары! Он был до отказа набит зелеными так, что как только Коля отжал замки, крышка дипломата откинулась сама собой!
– Лимон!!! Можно не считать! – сказал я охрипшим вдруг голосом. – Бумажки сотенные...
В остальных двух дипломатах тоже были доллары. Тысяч триста. И сто миллионов доденаминационных рублей.
– Вот суки! – тихо начал ругаться Коля, перебирая в руках пачки ничего не стоящих пятисоттысячных купюр. – Ну гады! Ну, засранцы!
– Хватит тебе миллиона баксов! – сказал я, раздумывая хватит или не хватит нам добытых денег.
– Дурак! Идиот! – вдруг разозлился Коля. – Ты что, кретин, не понимаешь, что и в том ящике может быть такой же мусор!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81