– И то правда... Так тому и быть, – кивнул головой Шура и пошел в кают-компанию. Через несколько секунд оттуда выскочила Инесса и тут же начала приводить Худосокова в сознание.
– Подлый ты, Женя! – сказал мне Бельмондо с завистью глядя, как Инесса колдует над вновь приобретенным подчиненным. – Чужому счастью позавидовал...
– Коленька! Подь сюда, – подняв глаза, полные неистощимой добротой, позвала Инесса Бориса. – Давай, отнесем бедняжку в спальню. Пусть отдохнет пока...
Не умея отказать Инессе, Борис направился к ним...
– А ты жаловался! – сказал я ему вслед. – Отставкой-то твоей, похоже, и не пахнет. Разве что сметанку придется на пару месить...
– Уйди гад! – обернувшись, рыкнул на меня Борис и опустился на колени над Худосоковым. Согнувшись над ним, он намеренно коснулся виском виска Инессы.
– Ну, ну! – продолжал я юродствовать. – Акционерное общество "Бочкаренко и Худосоков". Поставка колбас и сосисок ко двору ее императорского высочества..."Почем сосиськи..."
Я не успел договорить – Борис мгновенно стянул с ноги Худосокова тяжеленный ботинок и метко запустил в меня. Я хотел было увернуться, но краем глаза увидел, что в двери появилась Ольга и, отскочи я, ботинок неминуемо угодил бы в нее. И заслонил девушку ухом.
– Вы что тут бодаетесь? – спросила Ольга, недоуменно переводя глаза с моего вмиг покрасневшего уха на ботинок, с ботинка на Бориса с Инессой и вновь на мое ухо.
– Озабочен твой папаша! – мстительно ответил ей Борис. – Вот и путается под ногами!
Ольга внимательно посмотрела мне в глаза. Я не смог вынести ее взгляда и отвернулся.
Через пятнадцать минут мы все, за исключением Худосокова и Бориса, сидели за столом и рассматривали бутылки со спиртным. Ольга, пристроившаяся рядом со мною, деловито изучала этикетки "Камю". Случайные прикосновения ее обнаженного локотка будили во мне отнюдь не отцовские чувства.
– Так можно мне рюмочку? – игриво спросила она, положив подбородок на мое плечо.
– Честно говоря, не знаю. Первый раз буду пить в компании сумасшедших. Алкоголь у всех снимет тормоза... Если бы не твой вопрос, я бы об этом и не подумал бы... Ну ладно, – согласился я, смерив девушку глазами, – Две рюмочки коньяку и весь вечер следи за психами.
Но, к нашему удивлению, Инесса выставила на стол всего четыре хрустальные рюмки.
– Мои не пьют, – сказал мне Шура, когда я столкнулся с ним глазами. – Совсем.
– Нам больше останется, – рассмеялась Ольга и придвинула к себе одну из рюмок. – Никогда французский коньяк пирожками с капустой не закусывала.
Услышав эти слова, Шура посмотрел на Инессу и та, кивнув, выпорхнула из кают-компании и через пару минут вернулась с огромной коробкой французских шоколадных конфет.
– Ой спасибо, Шура! – увидев их, воскликнула Ольга. – Но можно я пирожками буду закусывать и опятами? Для галочки? Будет, что потом подружкам по Леди-клубу рассказать...
– Как хочешь, – улыбнулся Шура и, пошарив глазами по блюду с пирогами, выбрал самый маленький и начал степенно его есть. Я же разлил коньяк и мы, пожелав друг другу удачи, выпили и навалились на пирожки и прочую закуску. Инесса, оценив внимательными глазами наш аппетит, улыбнулась и ушла на кухню. Через двадцать минут она вернулась с двумя мисками, полными маленьких пельменей. Мы моментально расправились и с ними.
После ужина мы обговорили наши действия на завтрашний день. Затем Шура показал Ольге приготовленную для нее комнату и ушел спать. Когда мы с ней вернулись в кают-компанию, там уже никого не было.
Мы уселись с Ольгой напротив друг друга под темно-оранжевым абажуром и некоторое время молчали. Первой заговорила Ольга.
– Послушай, папочка, а как поживает сейчас твоя бывшая жена? – спросила она, пристально глядя мне в глаза.
– Не знаю, не спрашивал. Но большого счастья в ее глазах я не замечал...
– А теща?
– Она... она умерла. Через месяц после развода ее нашли в собственной квартире зарезанной.
– Кто это сделал?
– Умирая, она успела написать записку: "Это Евге..."
– Ты... Ты убил ее???
– В момент убийства меня видели во дворе моего дома человек двадцать... Следствие не смогло доказать моей вины и меня отпустили. Давай, лучше выпьем. Все это из другой жизни.
Я налил нам по рюмочке коньяку и мы выпили понемногу. Когда я хотел было уже раскланяться и идти спать, Ольга вдруг вперила в меня свои невыносимо синие глаза и виновато спросила:
– Послушай, папочка! Во мне опять следователь заговорил. Ты как-то сказал мне что сын у тебя в Москве живет... Он, наверное, внешне очень на тебя похож?
– От пяток до макушки...
– И живет он с гримершей?
– Да... – насторожился я. – А ты это к чему?
– Это я к твоему алиби. Ты, злодей и подлец, не знаю, как, но убедил своего сына сыграть себя во дворе дома или еще где-то... Там, где не могли к нему вплотную подойти... На первом этаже живешь?
– Да...
– Так вот, он загримированный под сорок лет, а это достаточно просто, торчал в твоем окне, пока ты свою тещу убивал...
– Садись, пять с плюсом, – сказал я, стараясь казаться равнодушным. – Слушай, девочка... А ты не боишься? Ведь ты можешь не только меня, но и моего сына под монастырь подвести?
– Размечтался... Под монастырь. Тут не кельей пахнет, а парашей... Но я тебя не выдам. Ты ведь мой папочка? Да?
– Не разболтаешь?
– Постараюсь.
– Смотри у меня!
– Сейчас я выйду на минутку, а когда вернусь ты мне все выложишь.
Ольга вернулась минут через десять.
– Ты знаешь, – сказала она, тревожно заглядывая мне в глаза, – в здании кроме нас и табельных сумасшедших еще кто-то есть... Когда я проходила мимо медпункта, услышала какие-то голоса – на Шуру кто-то бухтел женским голосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81