Когда я шел к зданию конторы, у меня от перевозбуждения тряслись руки.

* * *

На следующее утро все для вылавливания денег было готово. Эксшура не спал всю ночь и потрудился славно – и баллоны затарил кислородной смесью, и поднес к стволу около тонны кабелей для телекамеры и освещения. И более 400 метров тонкой стальной проволоки на подвижной катушке (сообразил, умник, в отличии от нас, что кабели могут оборваться под собственной тяжестью!). После завтрака мы вчетвером (он с Борисом и я с Колей) спустились в клети на восьмой горизонт.
Оставив там Бориса с Эксшурой соображать, как и откуда спускать в ствол шахты телекамеру, мы с Колей обвесились снаряжением и ушли к долларовому восстающему. И добрались до него без приключений.
Надев на себя гидрокостюм и все свое снаряжение Коля с моей помощью спустился к воде и, помахав мне на прощание подводным фонарем, исчез под маслянистой пленкой. Но не прошло и минуты, как он вынырнул, держа за шиворот... утопленника. Ухватившись свободной рукой за торчавшую из стенки восстающего деревянную пробку, он сделал мне знак, чтобы я вытащил беднягу. Я бросился в штрек, сорвал со стенки проволоку, к которой когда-то крепились силовые кабели, и поволок ее к восстающему. Коля, чуть не проткнув гидрокостюм, обвязал утопленника подмышками и ушел под воду.
Я с трудом втащил труп в подходную выработку и стал его рассматривать. Наверняка он провел в воде более года – мягкие его ткани побелели и стали студнеобразными; они легко отставали от костей. Глаз у него не было – они, видимо лопнули от газов. С трудом сдерживая рвотные позывы, я взялся за проволоку и отволок утопленника в штрек.
Вернувшись к восстающему, я стал смотреть вниз. Масляная пленка, покрывавшая воду, разошлась по сторонам и я мог видеть, как Коля медленно опускается в подсвеченной его фонарем воде. Через двадцать минут я его уже не различал.
"Кто же это? – думал я об утопленнике. – Более года в воде... В кисель совсем превратился... На затылке – дыра... Наверное, их было двое... И после того, как последний дипломат с долларами исчез под водой, один из них кончил другого. И так впечатлился содеянным, что убежал, за собой не прибравшись... А, может быть, не было второго? А беднягу этого... Шура кончил? Как Хачика очередного? У Юдолина на черепе дырка в том же самом месте..."
В это момент в штреке раздался какой-то невнятный шум, я резко обернулся, но ничего не увидел... Но звуки продолжали раздаваться и шли они явно из штрека.
"А я не взял с собой пистолета!" – подумал я, чувствуя, как мурашки бегут по спине.
Я не знал, что и делать. Коля с минуту на минуту должен был подать знак на подъем добычи. Но, в конце концов, я решил взглянуть на источник шума. Потушив фонарь, я крадучись подошел к устью подходной выработки и стал вслушиваться. Но не услышал ни единого звука. И когда я уже решил возвращаться, звуки повторились. И я узнал их! Это крысы грызли то, что осталось от бедного утопленника!
Плюнув в их сторону, я возвратился к восстающему и увидел, что Коля подымается. Его фонарь был направлен прямо вверх и в воде я мог видеть яркий, колеблющийся из стороны сторону сноп света.
Через десять минут Коля вынырнул, снял маску и, схватившись за торчавшую из стены деревянную пробку, начал истерично матерится.
– Сука! Сука! – кричал он, отплевываясь и распирая по лицу выступившие слезы. – Надо же так вмазаться! Вот, сука!
Я помог ему подняться, снял баллоны и... увидел, что гидрокостюм его разрезан от поясницы до правой ягодицы! Сквозь разрез было видно, что не обошлось и без повреждения Колиной шкуры и его плавок. Ни о чем не спрашивая, я залепил Колину рану пластырем, посадил его у стенки и дал напиться крепкого черного чая, принесенного нами в термосе. Напившись, Коля успокоился и начал рассказывать:
– Как только я очутился в штреке, сразу же увидел аквалангиста. Предельно мертвого аквалангиста, прилипшего к кровле штрека. Короче, давно, наверное, помер, раздулся от газов и всплыл... Я посмотрел – смеси у него в баллоне не было. Короче, не хватило ему воздуха... И, представляешь, когда я с ним возился – нож у него уж хороший был, на акул такие берут – на меня кто-то сзади бросился и по ребрам как жахнет! Ему бы второй раз меня пырнуть, но он, дурак, вместо этого за шланг мой ухватился и загубник стал у меня выдирать... Выдрал, гад, но я нож его дружка достать успел и вдарил в кувырке, снизу, не оглядываясь... И когда из кувырка выходил, вниз головой, естественно, то первым делом кишки увидел... Фонарь мой так упал, что весь штрек был как под юпитером... Представь: розовая от крови вода, живот буквой "С" распоротый... и кишки из него выплывают... Красивые такие, совсем как в банке с формалином... И парень этот собрать их пытается... Молодой такой парнишка, без гидрокостюма... И из кувырка своего, вот, блин, я, через ворох распустившихся кишок, аккурат в разверстый живот его попадаю! Как я не заорал и воды не нахлебался – не знаю! А парнишка этот свихнулся совсем и стал кишки свои вокруг шеи моей наворачивать. А я загубник схватил в рот себе пихаю. И, гадство, запихал вместе с тонкой кишкой! Чуть не вырвало, блин! Скользкая такая! И я совсем сбесился, развернулся незнамо как – и наверх! А этот, мертвый уже, за мной на кишках своих тянется... Тут я вовсе в истерике забился, рвать их начал, а они собаки крепкие, не рвутся... Совсем обессилил, в голове потемнело и на дно пошел... Но слава богу, прямо на фонарь приземлился... И, представь – конец уже мне, нет сил бороться и тут мысль вялая такая в голове зашевелилась: "Фонарь жалко..." Взял я его в руку и успокоился...
– Ты бы лучше о дипломатах вспомнил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81