– Нет, были ванночки в туалете, – рассеянно проговорила Вера. – И плод удаленный в одной из них был. Живой...
– Ну и что произошло дальше? – спросил я, желая поскорее расстаться с видениями реалий отечественной гинекологии.
И Вера почти слово в слово повторила, то, что пришло мне в голову одновременно с фрагментами истории любви принцессы Инессы и принца Гриши.
Это было ужасно! Я, окаменевший и онемевший, дикими глазами смотрел на супругу, смотрел и видел, как Шакал боролся с Константином, как Вера ссыпала смертельные порошки в рот своего будущего сексуального спарринг-партнера...
Господи, как я мог так детально все увидеть в своем воображении? Красную короткую ночную рубашку, прическу «каре», бежевый костюмчик-тройку? Чертовщина! Значит, все, что я видел во снах позже, тоже правда?
– Ты чего? – удивилась моя законная, когда процесс моего превращения в камень достиг апогея.
– Да так... – только и смог сказать я. – Опять этот Шакал... Мне кажется, что он везде. За каждым углом, под каждым кустиком.
– Без него я не могла обойтись, ты же понимаешь... Мне ведь и сушки руками не сломать, не то, что с мужчиной справиться.
– Вот откуда это твое стремление к групповому сексу... И оно берет начало от Шакала.
– Да нет, не угадал... Оргазм у меня получился непередаваемо сильным, я едва сознание не потеряла. А он стоял и смотрел, впитывал и наслаждался... Мне это не понравилось... Его удавьи глаза. И тогда же я решила больше с ним не связываться.
– По крупному не связываться, а так, сказочку послушать – это пожалуйста.
– Иронизируешь... Не понимаешь, что я – это не ты. Я – это другое существо, у меня другая физиология, другая психология...
– Ну-ну, другая психология. Вот вы, родственные души с другой психологией, в клубы и собираетесь. Клуб маньяков под названием «До последнего хруста». Замечательно!
– Клуб маньяков – это плод твоего воображения.
– Ну-ну, конечно. А члены кто? Один бравый морской офицер, ныне продающий мыло с душком, а в свободное время ходящий по улицам Москвы с криками «Кришну в харю, Кришну в харю», другой преуспевающий менеджер с гранатой в кармане, третья скоро с кроликами будет...
– Не трогай моих друзей! – сжав кулачки, перебила меня Вера. Глаза ее сверкали праведным гневом.
– Как ты защищаешь своих товарищей по несчастью! Меня бы так защищала от родственничков своих!
– Несчастный... Ты ничего не понял...
– Чего я не понял? – замер я, поняв, что мне сейчас врежут по мозгам десятикилограммовой кувалдой.
– Не понял, почему я замуж за тебя вышла...
Я моментально сник. Мне захотелось незамедлительно отпустить Веру на все четыре стороны, а самому умереть в этом светлом чистом подвале, в подвале который выглядит стократно чище моей непутевой жизни. Но сил развязать веревки у меня не было – с пачкой сигарет насилу справился. А супруга продолжала метать словами:
– Ты что, думал, я по любви за тебя вышла? Просто ты был прекрасной кандидатурой! Казался прекрасной кандидатурой! Помнишь, я болела на следующий день после первой нашей ночи? Почернела вся и осунулась? Ты знаешь из-за чего? Печень у меня схватило! Пока я была в туалете, ты подлил мне вина из своего фужера, вина, в которое я с таким трудом порошки всыпала! Хорошо, что я всего глоточек выпила.
– Ну, ты даешь... – только и смог я вымолвить.
– А ты, плебей несчастный, не стал эту отраву пить, а принялся за пиво... Это же надо, пиво с вином мешать! И подливать даме из своего фужера! Хам, Быдло!
– Я просто боялся опьянеть. Ты знаешь, у меня, у пьяного, не очень хорошо получается.
– Не очень хорошо получается! – продолжала пылать Вера. – Я тетку из дому выставила, сказала, что клуб наш собирается, тебя убедила, чтобы на работе не болтал о нашей встрече, переулком, крадучись, привела, а ты пить не стал, да еще потом фужер на стол опрокинул!
– Да уж прости! Волновался. Я всегда волнуюсь в первый раз. А куда бы ты мое тело выбросила?
– Как куда? В выгребной колодец у забора. Он глубиной метров семь, ты же знаешь.
«О, господи! Этот колодец! В иранском моем видении она в него кого-то забросила! Того, чей крик я слышал по телефону!»
...Конечно же, я знал этот колодец. Его чистили раз в три года, такой он был бездонный. С переулка подъезжала машина с шести кубовой цистерной, вы знаете, как она в просторечье называется, тесть выбивал доску из забора и опускал рукав в переполнившееся чрево выгребной ямы.
– Во мне же девяносто килограмм... – растерянно пробормотал я, придя в себя и представив, как надрывается Вера, таща мое тяжелое тело к достойной меня могиле.
– Я загодя к входной двери тележку поднесла. Знаешь, такая черная, двухколесная? Она обычно в сарае валяется...
– Я тебе сочувствую... – протянул я, вспомнив тележку, на которой частенько забавы ради катал по двору Наташу. – Сколько хлопот из-за одного оргазма. Слушай, а почему ты все-таки замуж за меня пошла?
– Из принципа. Семь раз ты выскальзывал из моих рук! На Новый год таблетки съел и почему-то не умер, на Старый Новый год напоила допьяна, и с обрыва клязьминского столкнула, но ты не разбился. Неделей позже с отчаяния ночью ножом тебя хотела зарезать, но ты вдруг так страшно захрапел, что я испугалась...
– Бедняжка! – покраснел я. – А на Старый Новый год я не от хитрости не умер, а от передозировки молдавского букета. Да и амаретовка впрок не пошла. Вынесло меня, понимаешь...
– Вот так всегда. Я неделю готовлюсь, а ты что-нибудь выкидываешь.
– А почему ты дочку мне родила? Кстати, мать, наверное, уже ушла. И Наташа сейчас с теткой сидит.
– Почему родила, почему родила... Я же женщина... Захотелось родить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104