– Смотри ты, получилось! – удивилась она. – А я ведь всего два часа тренировалась!
– Ты же сказала, что недавно находишься на корабле? – забыл обо всем Трахтенн.
– Да, сказала, – ответила Клепа, сама простота. – Так было нужно. – Мы уже почти два дня как тут. А ты что на меня не бросаешься?
– Так ты для этого наручники на меня надела? Чтобы я тебя в них изнасиловал?
– Интересная мысль! – промолвила Клепа, с интересом посмотрев на инопланетянина. – Но вообще-то, если бы ты на меня бросился, я должна была тебя вот этим ножом зарезать. – И показала острый кухонный нож для разделки мяса.
– Что-то я ничего не понимаю... – помотал головой Трахтенн, отводя глаза от ножа, а потом и от зрелого бюста девушки. – Вроде у нас одни цели...
– Одни, да не одни... Такое важное дело, как наше, должно делаться сплоченной командой. А вы ненадежные, потому как вас сам черт не разберет: один – то ли враг, то ли друг, второй – то ли дегенерат, то ли регенерат, а третий – и вовсе муравей. Извини, сейчас я должна отвести тебя в твою комнату и там запереть. Попозже, когда Костик заснет, я к тебе приду.
– Вот как? Ты ему не верна?
– Верна, конечно, но у него есть один маленький недостаток, который никакой верностью не скрасишь.
Руки Трахтенна импульсивно метнулась к паху и Клепа звонко рассмеялась:
– Вот-вот! Этот самый недостаток у него и маленький!
Вон Сер покраснел, это движение души инопланетянина девушке понравилось, и она сказала теплым голосом:
– Иди, милый и не делай глупостей. Нам спешить надо с тормозной системой. Что-то она не ремонтируется: не тормозит совсем и не растормаживает... – и удалилась, прикрепив руки инопланетянина к изголовью широкой мариинской кровати.
* * *
Регенерат Гена также был обманут, пленен и, в конечном счете, прикован к трубе наручниками в санузле бытового отсека. Горохову в этом предприятии досталось: глаз его заплыл от прямого удара и к вечеру обещал оконтуриться смачным синяком.
– Скоро я тебе муравья приведу, вот только поймаю, – сказал он, прикрывая досадное для любого мужчины повреждение. И ушел на призывный крик Клеопатры, обнаружившей, наконец, муравья под пультом управления линейными ревербраторами.
...Бармалея они ловили около четверти часа. Поняв, что его не поймать – он мог без труда передвигаться по стенам и потолку командного пункта, задрапированным шумопоглощающими тканями, Горохов с Клепатрой оставили муравья в покое и занялись делами.
Двери санузла и комнаты Трахтенна Горохов оставил открытыми, и пленники могли переговариваться.
– Ты что-нибудь понял? – прокричал Гена товарищу по несчастью. – На кого они работают?
– Откуда мне знать... – ответил Трахтенн.
– Этот дядечка, который их поженил, мне напоминает дядечку из небесной канцелярии... – стал думать вслух регенерат. – Ну, того, который Баламута на абордаж твоего корабля посылал...
– Мне думается, что Горохов с Клепой могут представлять совсем другие силы... Не те, которые Баламута сюда командировали. Может, за ними стоит Он?
– Простые вы, как валенки сибирские. Надо же такое придумать... – услышали они голос Клеопатры, которой, видимо, надоело подслушивать за дверью. – Давай, Гена, угомоняйся-ка по-хорошему, а то отведу куда-нибудь подальше и останешься без развлечения.
Гена замолчал, соображая, какое это развлечение девушка имеет в виду. Клепа же, плотно прикрыв дверь санузла, прошла к Трахтенну.
Инопланетянин поначалу кокетничал, но когда Клепа скинула с себя майку, забыл обо всем. Скоро кровать заходила ходуном, и Гена, не удержавшись, начал дразниться, изображая любовные стоны, но его не услышали.
– Ты что, мальчиком был? – удивленно спросила Клепа, едва отдышавшись.
– В некотором роде – да, – ответил Трахтенн. – После превращения в человека, я этим делом занимаюсь первый раз...
– Один мой мальчик в первый раз сделал это пятнадцать с половиной раз...
– Подряд?
– Ну не подряд, а с пятнадцатиминутными перерывами на поцелуи.
– Так ведь пятнадцати минут еще не прошло, только четырнадцать – сказал Трахтенн и сделал попытку поцеловать девушку в пупок. Но та игриво отстранилась раз, другой, третий и Вон Сер, свобода которого была ограничена наручниками, прикрепленными к изголовью кровати, разъярился, как опутанный лев...
После пятого раза вон Сер признался неутомимой девушке, что более не в силах соревноваться с «одним ее мальчиком». Перед уходом Клепа, растроганная влюбленными глазами инопланетянина, сказала нечто такое, что обескуражило и Трахтенна, и подслушивавшего Гену. Она, непонятно улыбаясь, поведала, что Горохов пытается сделать так, чтобы при ударе корабля об землю произошло разрушение одного лишь Кырк-Шайтана. Это очень трудно сделать, но Мстислав Анатольевич уже, кажется, знает, в каком направлении надо двигаться.
9. Кому это надо? – Любить по-мариински. – Наручники, плетка и случайно нажатая кнопка.
«Камикадзе! Мы попали в руки камикадзе» – пронзила мозг Трахтенна беспощадная мысль (он забыл, в качестве кого он сам был принят на борт космической торпеды).
«Кретин! Мы попали в лапы сумасшедшего кретина!» – вздрогнул Гена.
– Ты что-нибудь понял? – наконец, взяв себя в руки, прокричал он.
– Несколько часов назад ты задавал мне этот вопрос... – ответил инопланетянин. И начал рассуждать вслух: – Значит, корабль врезается в Центр Худосокова, уничтожает его, но ПВВВ не взрывается... Такое «приземление» вполне возможно. Второй вариант называется. Нажать пару кнопок, нет, три, и на месте Центра Худосокова появится свежий кратер диаметром в пятьсот метров. А что находится в Центре? В Центре находится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90