Более совершенными были, пожалуй, только двигатели внутреннего сгорания и электродвигатели. Но зато не существовало даже зачатков воздухоплавания, не было открыто радио. На наше счастье, хуарам оказалась известна фотография, и мы можем воочию убедиться, что Тис был прекрасной цветущей планетой.
Вычисления Сири оказались довольно точными. Катастрофа началась на двадцать шестом году после открытия астронома.
На следующий же день по прибытии в подземное убежище я принялся за новую работу в центре изучения языка. Там уже занимались трое специалистов-филологов, но без меня им было не обойтись - я лучше всех знал язык племен, живших на льду. Мы надеялись, что через два-три месяца наши компьютеры смогут переводить десять-пятнадцать тысяч слов - более чем достаточно, чтобы объясняться с хуарами.
Задача оказалась не из легких. Дело в том, что их грамматика абсолютно расходилась с земной. Язык они изучали чисто практически. И только в рамках логики рассматривались некоторые аспекты синтаксиса. У хуаров не было ни энциклопедий, ни словарей. Книги выходили ничтожными тиражами. Но для начала было достаточно и библиотек подземелья. Там, где слов для объяснений не хватало, на помощь приходили фотоснимки или рисунки.
Вместе со мной работала Ли, тихая, сосредоточенная и молчаливая. Иногда я незаметно разглядывал ее нежное лицо, тонкие руки. В эти монотонные дни только ее соседство вдохновляло меня. Но, как это ни странно, я воспринимал Ли не как настоящего человека, а скорей как голограммные изображения Бессонова. Иногда мне хотелось коснуться ее рук, почувствовать их тепло - похоже ли оно на человеческое? Я не знал, как это сделать - подземные люди никогда не здоровались за руку и не касались щекой щеки, как туземцы.
Ли была нашим постоянным гидом. Она водила нас по лабораториям, мастерским, библиотекам. В этом мире жило больше людей, чем мы предполагали вначале. Их оказалось около пятисот.
Мы основательно познакомились с техникой хуаров. Главным источником энергии были неисчерпаемые запасы газа. Электростанция, несмотря на ужасный шум, издаваемый всеми механизмами, произвела на нас внушительное впечатление. В просторных оранжереях зеленели фрукты и овощи. Серебрилось какое-то волокнистое растение, напоминающее лен.
Однажды я узнал об очередной экспедиции за продовольствием. Куней охотно согласился взять меня с собой. Мяе хотелось хотя бы на несколько часов снова увидеть ясное небо Тиса, глотнуть свежего воздуха. С нами вызвалась ехать Ли.
- Интересно взглянуть на ваши сани, - сказала она, несколько смутившись за свое любопытство.
Мне казалось, что Ли - единственное существо среди этих рационалистов, наделенное зачатками юмора. Я пытался придумывать незамысловатые шутки, в основном по методу гротескного противопоставления. Подобный опыт я уже проделал над Фини, но мои остроты вызывали у него лишь недоумение. С Ли дело обстояло лучше - несколько раз на ее губах появилась слабая улыбка.
Чтобы уточнить значение некоторых понятий, я часто включал при девушке записи песен Великого но. Она слушала их с особым интересом, даже какое-то возбуждение отражалось в ее обычно безмятежном взгляде. Однажды я поставил пленку с частью поэмы об Истему.
Истему добрался до широкой полноводной реки. Была весна, кругом простирались пестрые поля цветов, а на другом берегу вздымался могучий мрачно-зеленый лес. Истему колеблется. Удастся ли ему переплыть на тот берег? Охотнику ни разу еще не приходилось бороться с такой мощной рекой. Надежда на спасение невелика. Но плыть нужно, ибо назад пути нет. Истему бросается в воду и после долгой и тяжелой борьбы со стихией достигает цели.
Я выключил аппарат. Ли долго молчала.
- Никогда в жизни не слышала ничего красивее! - наконец вздохнула она.
В тот же вечер я обнаружил в своей комнате огромные оранжевый цветок, без сомнения, подарок Ли. Мои усилия не пропали впустую…
День, когда мы тронулись в путь, выдался холодным, но, как всегда, ясным и солнечным. Караван состоял из закрытых машин на гусеничном ходу.
- Опереди их немного, - попросила Ли. - Я отлично знаю дорогу…
Мы оторвались от каравана настолько, чтобы не слышать гуденье и лязг неповоротливых машин. Сани бесшумно скользили среди хаоса скал и голубых торосов.
- Я участвую почти во всех экспедициях, - сказала Ли. - Не могу жить без неба и солнца… Солнце у нас - символ счастья. Недостижимого счастья, о котором мы не смеем и думать. Настолько оно далеко…
- А что такое счастье?
- Солнце - вот счастье, - помолчав, повторила она.
- И только оно?
- Сири говорил, что счастье - это полнота и гармония души…
Ехать пришлось недалеко - около пятидесяти километров. Затем, оставив весь транспорт среди нагромождения торосов, мы прошли километра два пешком. Мужчины, сопровождавшие нас, несли тяжелые мешки.
На месте встречи оказалось больше ста собачьих упряжек и множество людей - целое племя. Туземцы молча ожидали нас с таким видом, будто время для них ничего не значит. Они ждали, быть может, целый день, целую неделю - это не имело никакого значения. Их жизнь не знала спешки и суеты.
Обмен произошел быстро, никто не торговался и не спорил. Племя сгрузило свои товары на лед - кучи мяса, рыбы, молока, мозгов и шкур. Были даже яйца тех огромных белых птиц, похожих на альбатросов.
Рядом с горой припасов хуары высыпали небольшую кучку железа - наконечники копий, ножи, топоры. Племя сложило на сани свою скромную добычу, мужчины молча поклонились и с достоинством поехали прочь. При этом они выглядели очень довольными - я видел, с какой затаенной радостью они рассматривают приобретенные железяки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35