— Трепотня! — с презрением ответил Сашо. — Конечно, дядя немолод и вполне может уйти на пенсию. Но все остальное она выдумала, мерзавка! — И он с отвращением прибавил: — Немилость, скажешь тоже!
Ангелину этот ответ явно не удовлетворил.
— Не нравится мне все это. До сих пор никого из Урумовых не выгоняли на пенсию. Хотя среди них бывали и верховные судьи.
Придя на работу, Сашо сначала не заметил ничего особенного. Все шло, как обычно, никто не упоминал о предстоящем проклятом собрании. И все-таки что-то происходило. Вскоре Сашо почувствовал, что коллеги — все без исключения — просто избегают глядеть ему в глаза. Да, избегают, как будто чувствуют себя виноватыми перед ним, не перед ним — он что, вернее, перед его дядей. Сашо очень хотелось забежать к нему в кабинет, но не пойдешь же без дела к директору института. На его счастье, незадолго до обеда академик сам вызвал его к себе. Сашо почти бегом кинулся к кабинету, но перед дверью остановился, осмотрел свой белый халат и лишь тогда вошел. Дядя сидел на своем месте совершенно спокойный, даже, как показалось Сашо, в хорошем настроении. Здесь, в кабинете, он словно и не был его дядей, а только директором. Академик даже угостил его какими-то дорогими шоколадными конфетами, которые наверное, держал для зарубежных гостей. И лишь когда старик заговорил, молодой человек понял, что ничего. не изменилось, дядя по-прежнему оставался дядей.
— Я рассказал тебе про Аврамова, — начал он. — Несмотря ни на что, для меня он остается ученым самого высокого ранга. Сейчас Аврамов готовится продолжать свою работу. Там есть кое-что, чего, по-моему, американцы не заметили. Это очень перспективно.
«И что ему вздумалось рассказывать мне об этой ерунде накануне таких событий», — подумал Сашо.
— Буду очень рад, если это ему удастся, — с легкой досадой пробормотал он.
Но дядя это заметил:
— Ты недооцениваешь его, мой мальчик. Глупо в наивно недооцениваешь. Ты мог бы больше доверять моему мнению.
— Но какое мне до него дело? Пусть занимается, чем хочет. Удастся ему, всем пойдет на пользу.
— Какое дело? Он предлагает тебе продолжать эту работу вместе с ним.
— Как так вместе? — удивленно спросил молодой человек.
— Просто вместе. На общих основаниях, как работают обычно научные коллективы. Хотя он старший научный сотрудник, а ты всего лишь самый обычный дерьмовый ассистент! — Дядя усмехнулся.
Нашел время шутить. Но Сашо хорошо понимал, что в любом случае это предложение для него и комплимент и признание.
— Ты же прекрасно знаешь, дядя, что мои интересы — совсем в другой области, — наконец сказал он. — Мне бы хотелось продолжить твои опыты.
— Продолжить мои опыты? — улыбнулся академик. — Но я пока еще жив. И вовсе не собираюсь от них отказываться.
Молодой человек покраснел так, как не краснел еще никогда в жизни.
— Прости, дядя, я просто не так выразился… И все же мне кажется, что я мог бы тебе помочь.
— Никогда в этом не сомневался. Но у меня результаты будут еще очень не скоро. К тому же мы рискуем ничего не добиться.
— Добьемся! — ответил Сашо уверенно.
— Пусть даже добьемся. Все скажут, что этого долбился я. А если я попытаюсь выдвинуть тебя, скажут, что я это делаю из чисто родственных побуждений.
Сашо нахмурился.
— Это меня не интересует! — ответил он резко.
Но он сам чувствовал, что говорит не совсем искренне. Отдать все и ничего не получить взамен было совсем не в его характере. В конце концов это просто противоречило здравому смыслу.
— Верю, — мягко ответил академик. — И все же я хочу, чтоб ты пришел ко мне уже с некоторым именем. Так, чтоб другие тоже в тебя поверили. Я не сомневаюсь, что вы с Аврамовым добьетесь быстрого и серьезного успеха. А если меня не обманывает предчувствие, то и… потрясающего.
Молодой человек с удивлением посмотрел на него. Перед ним словно бы вновь сидел не дядя, а какой-то другой человек, незнакомый, сильный, стоящий выше всего.
— Могу я подумать, дядя?
— Разумеется, мой мальчик.
— Надо посмотреть, чем кончится собрание.
— Чем бы оно ни кончилось, это не имеет отношения к нашей непосредственной работе. Вот так, а сейчас иди обедать.
Сашо никогда не обедал в институтской столовой. Человек, который собрался покорить мир, не может обедать в пропахшей постным маслом учрежденческой забегаловке вместе с разными мелкими бездарями и подлизами. Поэтому он с достоинством понес свой пустой желудок в ближайшую харчевню. Порция похлебки из свиных ножек, побольше уксуса и чеснока — и порядок. А вечером Фифы пригласили их на день рождения — чей именно, Сашо так и не понял. Но Гари похвастался, что угостит их телячьей головой, запеченной в желудке, — старинный деликатес, которого ему еще не доводилось пробовать. Значит, нужно оставить побольше места для серьезного эксперимента.
Открытое партийное собрание должно было начаться через полчаса после окончания рабочего времени в похожем на пенал узком, голом и скучном институтском зальчике. Лучше всего сесть в последнем ряду — самое подходящее место для только что назначенного ассистента. Кроме того, из заднего ряда удобней всего наблюдать за тем, как реагирует зал — кто и кому аплодирует. А это нелишне знать, может пригодиться.
Но когда Сашо, блюдя свое ассистентское достоинство, вошел в зал через пять минут после назначенного срока, он увидел, что почти все места заняты. Из последнего ряда на него таращились самые вредные и языкатые типы в институте и словно бы втайне над ним посмеивались. Сашо нерешительно осмотрелся — в первом ряду оставалось еще пять-шесть свободных мест, но там восседало несколько важных особ, большинство из которых он видел впервые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144