Прошлой ночью проснулась — около двух часов было. Смотрю — он стоит в темноте у окна, курит и о чем-то думает. Спрашиваю: «Что с тобой?» А он: «Ничего, зуб болит…» — «Ну, так прими аспирин!» Он не ответил, только затянулся сигаретой. Потом лег. «У меня голова лопнет!» — услышала я. А днем ничего. Только велел достать ему гольфы и ботинки, в которых ходил на охоту. Сегодня он выглядел спокойнее.
— Где он обедал?
— Дома, около двенадцати… Другой раз приляжет на полчаса, а сегодня сразу ушел.
— С кем он дружил?
— С Янко — они были как братья. Ну и с людьми из сельсовета — с ними чаще всего встречался, главным образом по службе. Его прежде всего работа интересовала.
— А с Кирилом Кушевым…
— Нет! Он его вообще не любил. Когда того убили, хоть это и грех, но он сказал: «Избавился мир от подлого гада!»
— Так и сказал?
— Очень хорошо помню…
Вдруг, широко раскрыв глаза, она почти крикнула:
— Этот Манаско, покарай его господь… Как появился, все село перебудоражил… Манаско, Манаско — от него все зло!
— К вам он приходил?
— Несколько раз. И все коньяк приносил — «Экстру».
— Ваш муж любил выпить?
— Остерегался… Как выпьет, задираться начнет, злиться — поэтому не любил. Особенно ракию. Вино куда ни шло, но ракию избегал пить.
Димов выжидающе посмотрел на Паргова.
— А где он держал пистолет? — начал помощник Димова.
— Какой пистолет? — спросила женщина.
— Служебный…
«Так, правильно!» — подумал Димов. У Кынева не было служебного пистолета.
— Не знаю, — с недоумением сказала женщина. — Он мне не говорил, может, держал его в мастерской.
— А куда исчезла светлая фуфайка?
— Фуфайка?.. Сказал, что отдал в Пернике покрасить. В черный или синий цвет — не помню. Кажется, в черный. Да, Славчо не такой, чтобы носить простую фуфайку. Он хорошо одевался. И в нашем селе первый надел нейлон, другие стыдились, говорили — это женское дело, его носить.
В продолжение всего разговора Янка беспомощно скулила, как кутенок. Наконец Димов не выдержал:
— Хватит, Паргов, пойдем…
Действительно, пора было уходить — незачем больше бередить раны. Когда вышли на улицу, в теплую и ароматную сельскую ночь, Паргов сказал:
— А зачем ему нужны были гольфы? И ботинки? Наверное, знал, что его ждет беда, — готовился бежать! Димов печально покачал головой.
— Не везет нам, Паргов! — с горечью произнес он. — Или не везет, или убийца — тонкая бестия…
— Не везет! — вздохнул Паргов.
— И я так думаю! Отдавая фуфайку, он наверняка не знал, что дает ее преступнику.
Вообще едва ли у него было какое-либо подозрение. Но что мешало сказать жене — так и так, я отдал ее тому-то?
— А если действительно она на окраске? — спросил Паргов.
— Нет! — твердо возразил Димов. — Если бы так было, он бы признался. Я почти уверен, что в первых двух случаях убийца был в его фуфайке.
— Это Несторов! — убежденно воскликнул Паргов. — Больше некому.
— Если это Несторов — едва ли мы его увидим еще раз… Такой ловкий тип всегда сумеет перейти любую границу.
Они замолчали, потому что в темноте за ними шли какие-то люди.
Все так же молча вошли в сельсовет. В дежурной комнате их ждал обрадованный Пырван.
— Поймали Янко Нестерова! — торжественно сообщил он. — На вокзале в Пернике его поймали. Он уже взял билет на поезд.
— На поезд? — удивленно спросил Димов. — Так ведь он был на мотоцикле?
— Подробностей не знаю, еще не допрашивали.
— А где он сейчас?
— Жечев сказал, что к восьми его привезут к нам в участок.
Димов посмотрел на часы. Лицо его ничего не выражало: ни радости, ни волнения.
Паргов готов был побиться об заклад, что Димов скорее выглядел унылым. Они молча вышли и сели в «газик». Только когда уже подъезжали к городку, Димов сказал:
— А что нужно было Нестерову на вокзале? Значит, он виновен.
Паргов промолчал. К такому выводу пришел и он сам. Если, конечно…
13
Майор Жечев, поседевший, худощавый мужчина, уже ждал их в кабинете подполковника Дойчинова.
— Димов, мне звонили из министерства! — сухо сказал майор. — Там весьма озадачены. Три убийства за десять дней!
— Думаешь, я их инсценировал? — мрачно пробормотал Димов. — Да, компрометирую округ…
— Округ не округ, а нас наверняка.
— Небось распорядились о передаче дела другому, более способному? — хмуро спросил Димов.
— Нет, хотя не знаю почему… А нас обвиняют в том, что тебе не помогаем.
— Но вы помогали.
— Тебе поможешь, ведь ты такой самоуверенный…
— Молодые всегда самоуверенны! — дал о себе знать подполковник Дойчинов.
— В отличие от старых, у которых нет уверенности в себе.
— Это не по моему ли адресу? — сердито спросил подполковник.
Громадным усилием воли Димов взял себя в руки.
— Но ведь среди нас ты самый молодой, — пошутил он. Дойчинов промолчал, но было видно, что и ему это стоило усилий.
— Несторов знает, за что его арестовали? — спросил Димов.
— Нет, конечно, я его еще не допрашивал. И он совершенно изолирован, можешь быть спокоен.
— Ты уверен?
— Совершенно уверен. В Пернике об убийстве знают только трое.
— Да, это хорошо, — кивнул Димов. — Предлагаю при допросе сделать вид, будто Кынев жив и ничего не произошло. Или хотя бы что мы еще не знаем о случившемся.
Алиби Несторова попытаемся установить косвенным путем.
— Какой в этом смысл? — недовольно спросил Жечев. — Только время потеряем.
— Думаю, смысл есть… Если Несторов убийца, то, естественно, что он подготовил себе алиби. В противном случае он не шел бы сам в наши руки. Он наверняка приготовился отвечать на вопросы об убийстве. А мы должны его обескуражить, зайти не с той стороны, откуда он ждет. Несторов или невиновен, или невероятно изворотлив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55