Димов сразу почувствовал его возбуждение.
— Так и было…
— И что женщина замужняя, и поэтому тебе неудобно было говорить.
Кротев от неожиданности остолбенел.
— Почему вы так думаете?
— Это обычная ложь.
— Только я не лгу… Это правда.
И Кротев подробно рассказал всю историю. У него есть давнишняя приятельница в Пернике, бывшая официантка. Его связывало с ней даже что-то вроде любви, но она пошла по легкой дорожке. Тогда они расстались. Спустя два года она вышла замуж за пожилого официанта, который во время сезона работал на курортах. Этим летом он был в Созополе, и Кротев решил воспользоваться его отсутствием. Знакомая его жила в Косере, он поехал к ней на рабочем поезде, но на обратном пути опоздал на перникский поезд. Тогда он вышел на шоссе, и вскоре какой-то шофер посадил его к себе на грузовик. Из благодарности Кротев угостил шофера в забегаловке, а потом отправился к своим друзьям.
— А почему ты сразу не сказал правду?
— Я забыл, — мрачно пробормотал Кротев. — Когда перепью, очень часто забываю, что делал в трезвом виде.
Димов записал имена всех, кто мог подтвердить его алиби.
Кротева увезли в арестантскую. Димов вопросительно взглянул на своего помощника.
— Что случилось?
— Совершенно неожиданное! — ответил Паргов. — Мы нашли в Гулеше вязальщицу.
Пожилая бедная женщина берет довольно дешево, словно не знает новых цен. В этом году она связала светлые фуфайки троим из тех, кто ехал поездом. И один из них — Славчо Кынев.
Димов, раскрыв рот, смотрел на Паргова.
— Ты это серьезно?
— Ну конечно, шеф!
— Честное слово, я ничего не понимаю. Значит, у него были причины лгать?
— Может, и не солгал, — неуверенно предположил Паргов. — Может быть, отправил фуфайку брату. У него брат в армии.
— Да, это возможно, — кивнул Димов.
— И вообще глупо подозревать Кынева. Он один из самых серьезных и сознательных людей в селе. Не думаешь же ты, что его случайно избрали в общинный совет?
— Я все могу подумать о человеке, который лжет мне в глаза! — скааал Димов.
— Но мы тщательно расспросили наших доверенных лиц в селе. Никто никогда не видел его в светлой фуфайке. Или ты думаешь, что он надевал ее, только когда убивал? Здесь, безусловно, какое-то недоразумение. Я думаю, что если мы его расспросим, то сразу же разберемся.
Они долго рассуждали об этом. И решили несколько дней подождать. Оставаясь на свободе, Кынев, если он действительно виновен, мог бы себя чем-нибудь выдать. А сейчас, если сразу начать допрос, будет выкручиваться. Скажет, например, что потерял фуфайку. Или что ее у него украли.
— Когда он взял фуфайку? — спросил Димов.
— Десять дней назад!
— Вот видишь!.. Дело становится еще более подозрительным. Разве можно забыть, что ты делал десять дней назад?
Они решили усилить наблюдение за Кыневым и Нестеровым, ни на минуту не выпускать их из виду.
— Хотя едва ли мы чего-либо добьемся, — скептически сказал Паргов. — Я начинаю думать, что все это дело рук кого-то со стороны. Наши, по-моему, не способны на такие сложные преступления. Я проверил все адреса. Единственный посторонний человек во всем районе — Манаско.
— Кто это Манаско?
— Третий, кто в ту ночь играл с ними в карты.
— Да, вспомнил, — сказал Димов. — Мы действительно совсем забыли об этом Манаско… А может, с него надо было начинать? Ты знаешь о нем что-нибудь?
— Ничего особенного… На вид совсем безобидный парень. Главный механик в ремонтной мастерской. Три месяца назад приехал из Софии.
— Из Софии? Какой дурак поедет из Софии в Гулеш? Есть у него рекомендации?
— Какие рекомендации? Механик — дефицитная профессия. Ремонтные мастерские переманивают их друг у друга премиями и наградами, как футболистов. Кыневу как-то удалось заполучить его — говорит, что отличный механик.
— Кто тебе сказал?
— Сам Кынев…
— Нашел кого спрашивать!
— Я тогда еще не ходил к вязальщице. Он дал мне прочитать его заявление и автобиографию. Родом он как будто бы из Требича, окончил техникум. Перечислены и места работы. Вообще все было в порядке.
Димов задумался.
— Завтра рано утром пошли Ангела в Софию. Я хочу все проверить и получить самые точные сведения.
Димов рассказал ему о посещении Перника. К концу рассказа ему показалось, что нос его помощника вытянулся на несколько сантиметров.
— Я не верю в предчувствия! — сказал Димов в заключение. — Кушев что-то знал, и знал нечто немаловажное. Может быть, это и есть причина убийства. Одного не могу понять — какова тут роль Евтима Дыбева — настоящей божьей коровки. — Зазвонил телефон. Димов поднял трубку. Он долго слушал, потом произнес всего три слова: — Да, доктор, приеду.
И положил трубку. Лицо его оживилось.
— Звонил доктор Станков, — сказал он. — Двоюродный брат Кушева приехал в Перник.
Похороны состоятся завтра в четыре часа. Непременно пойду. У меня такое чувство, что там будет присутствовать кто-нибудь из главных действующих лиц… А в вашем городе продается кислое молоко?
— Идем, я тебе покажу где, — сказал Паргов.
Вернувшись домой, Димов в течение часа читал записки, которые вел в связи с расследованием двух убийств. На новой странице он записал:
«Непроверенные возможные варианты:
1. Евтим Дыбев убит не с целью грабежа. Он стал невольным свидетелем чего-то, о чем никто не должен был знать.
2. Человек, которого видели на заднем дворике, не убийца. Он был у Кушева по какому-то делу. Ушел из дома, чтобы его не заподозрили в убийстве.
3. Кушев — убийца Дыбева. Второе убийство — возмездие за первое.
4. Убийца Дыбева и Кушева одно и то же лицо, но не из местных жителей, приехал откуда-то со стороны — из Перника или из Софии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55