– Вы там двое чё? – спросил он скороговоркой; глаза стрельнули с зеркала на дорогу и обратно в зеркало.
– Давай своим делом занимайся, – указал ему Коул. Таксист покачал головой:
– А бабки за проезд у вас есть? А то сидите тут, несете чё попало. Тут двое на прошлой неделе тоже базарили, а потом навешали мне и часы на хрен отобрали, а я их двенадцать лет носил!
– Слушай, дважды такое не повторяется, друган, – усталым голосом заметил Коул.
Вдруг шофер остановил машину. Коул оглянулся через плечо: остановилось и второе такси.
– А ну-ка, башляйте по счетчику, живо! Я чую… Я всегда чувствую, когда у кого-то карточка кончается. Нутром чую. – Видимо, он напрочь усомнился в своих пассажирах.
Барнс, презрительно хмыкнув, вынул из нагрудного кармана карточку временного пользования. Приложившись большим пальцем к панельке на лицевой стороне, оставил там быстро истаявший отпечаток, он подал карточку деляге-шоферу. Тот сунул ее в щель счетчика и взглянул на дисплей. «СЧЕТ АННУЛИРОВАН», – высветилось там. Коул и Варне таращились, не веря глазам.
– Как, у меня там было две тысячи! – не сказал – выкрикнул Барнс. – Я только утром расплачивался с ней за завтрак!
– Тебя засекли, – обреченно качнул головой Коул. – Увидели, что ты контачишь со мной. У них на меня охота.
– Э, глянь-ка, – раздраженно перебил шофер. – Чего это там за мудаки? Ё-мое, да у той падлы пушка!
Барнс без слов нырнул на дно салона. У Коула рука потянулась к собственному оружию. Вытащив пистолет, он посмотрел на него в недоумении: хватит ли решимости снова его использовать. В беспомощности он огляделся вокруг. Вокруг – прозаичная, обсаженная деревьями улица с кирпичными домами на две семьи, у некоторых фасад увит плющом. У одного окна стоял человек; случайно встретившись с Коулом глазами, он поспешно задернул штору. Коул глянул в зеркало заднего вида. Те трое маячили сзади метрах в двадцати: двое с шага перешли на трусцу, третий слегка отставал, ковыляя со своей тростью. Вся троица при пистолетах.
Чувствуя, что так и не найдет в себе сил снова нажать на курок, Коул направил ствол на разом взмокшего таксиста, который смотрел теперь как-то заискивающе.
– Уматывай!
Водила не раздумывая подчинился, а отбегая, истово заголосил через плечо:
– Все вы сраные пидоры безбашлевые, на 'уй!
Коул перелез на водительское сиденье, пистолет кинул на соседнее и дернул рычаг передач. Машина рванула на разворот неистовым зигзагом (аж зубы клацнули), и Коул погнал ее на этих троих, застывших буквально в пяти метрах перед капотом. Один из них метнулся в сторону, второй вскинул пистолет (что-то вроде «люгера») и, не целясь, пальнул в лобовое стекло. Коул зажмурился от вспышки и россыпи стеклянных брызг; что-то ожгло щеку. Все так же зажмурившись, вдавил педаль газа в пол. Два глухих удара по борту, машина прочавкала по какому-то податливому предмету… Еще один выстрел, сбоку – слышно было, как лопнуло левое стекло, а с заднего сиденья донесся короткий, мгновенно оборвавшийся всхлип. Коул открыл глаза в тот момент, когда впереди дорогу лихо перегородил полицейский автомобиль. Коул до упора крутанул руль вправо – кто-то отпрыгнул на тротуар перед самым капотом. Опять толчок, от которого сводит зубы, и машина, взлетев передом на бордюр, правыми колесами пронеслась по тротуару, успев обогнуть корму перегородившей улицу патрульной машины, и мотнулась за угол. Сирены завыли с нескольких сторон…
«Вот она, музыкальная тема моей жизни», – успел отметить Коул.
Лента автострады летела навстречу, безумно кренясь. Машины на левой полосе яростно сигналили; передние уходили вправо, уступая дорогу наседающей сзади рехнувшейся «тачке». Коул не переставая клаксонил, упреждая пешеходов, чтобы вовремя сторонились. В рации такси шуршали помехи, мелькало ассорти из голосов. Держа руль одной рукой, не обращая внимания на светофоры – авось пронесет, Коул что-то придумал. Свободной рукой он взял рацию и, утопив кнопку связи, прокричал:
– Город! Днем ты не можешь вмешиваться физически, но говорить ты хотя бы можешь! Поговори с ними! Ты же можешь дать легавым неверное направление, отвлечь от меня? Наплети им! Как будто ты – диспетчер полиции!
– Да… – донесся сквозь суматошную толчею такси знакомый ледяной голос.
Вскоре вой сирен, отстав, умолк. В лицо из отверстия в лобовом стекле хлестал ветер, на полу побрякивали осколки. Коул подогнал машину к станции «Барт» и, заглушив мотор, откинулся, тяжело переводя дух. Его била дрожь: понятное дело, адреналин… Ненадолго нахлынуло головокружение, но быстро прошло. Вспомнил о Барнсе. Коул неуверенно рассмеялся:
– Э-э-х, старина Барнс, как же я перебздел, а! А впрочем, каскадер из меня что надо, а? Бог ты мой, иногда и сам не знаешь, на что способен, пока не…
Он осекся, вспомнив про выстрел, высадивший боковое стекло. И про всхлип с заднего сиденья. Обернуться не мог: просто не хватало смелости.
– Барнс, – окликнул он севшим голосом. – Боже ты мой. Вот ужас-то.
Но не век же так сидеть; может, человеку нужно в больницу.
Коул повернулся.
Большая часть головы у Барнса отсутствовала.
Страшнее всего было то, что вид насильственной смерти уже не вызывал у Коула особых эмоций.
Выбравшись из такси, он, пошатываясь, побрел к станции.
Телефон на том конце провода прозвенел, наверное, уже раз тридцать; ну и пусть.
Наконец щелчок и сонный голос:
– Алло?
У Коула ухнуло сердце.
– Э-э… Кэтц, ты?
– Стью?
– Да, я! А картинку почему не включаешь?
– Да… тут что-то с экранчиком. Аппарат долбанутый.
– А меня ты видишь?
– Нет.
(Небось потому и не включила, чтоб мужика у себя в постели не показывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62