– Что за остановка? – спросил Берт. – Мне нужно увидеть Лэси. Убедиться, что с нею… и с детьми все о'кей.
– Да-да, там мой пацан, – добавил Гарольд.
– Если они в порядке, то уже и будут в порядке, – возразил Стэннер, вынимая канистру с бензином из багажника своей машины. Он покачал ее, внутри плескался бензин, может, одна пятая объема. Хватит. – А если с ними что-то случилось, теперь мы им уже не поможем. А я должен это сделать. И для Шеннон, и для самого себя. – Он отошел к грузовику, открыл дверцу и залез в карман мертвецу. Нашел там бумажник и вынул его. Потом достал собственный бумажник, вынул из него деньги, сунул бумажник вместе с кредитными карточками и удостоверением личности в задний карман брюк мертвого водителя. Неприятное это было ощущение – сунуть руку в карман покойника. Но Стэннер проделывал это не в первый раз. Он плеснул бензину на лицо мертвеца, поднес к нему зажигалку, которую захватил с собой, поджег, отступил назад и подождал несколько минут. Сигнал грузовика выл и визжал, словно реагируя на пожар в кабине.
– О Господи, Стэннер, – пробормотал Гарольд, наблюдая, как горит тело водителя.
Когда лицо достаточно обуглилось, Стэннер вытащил тело из кабины на обочину – нижняя часть тела пока не горела, – и покатал его в дорожной пыли, чтобы сбить огонь. Лицо от этой процедуры совсем изуродовалось, Стэннера чуть не вывернуло наизнанку от этого зрелища. Покончив с работой, он выплеснул остатки бензина на капот грузовика и поджег его. Потом вернулся в «шевроле», прихватив с собою пустую канистру. И они продолжили путь, оставив позади горящую машину, чей сигнал постепенно затихал вдали.
– Черт возьми, к чему это все? – спросил Гарольд. Стэннер бросил на него быстрый взгляд, потом посмотрел в заднее зеркало.
– Заметаю следы. Я все еще на ножах с Проектом. Потребуется время, чтобы уладить дело. А пока будет лучше, если они сочтут меня погибшим.
– Надеюсь, это поможет вам и Шеннон, – задумчиво проговорил Берт, а через минуту, когда они объехали мертвого толстяка в черном костюме, он пробормотал: – Странно, что, несмотря на все эти смерти, все так сложилось. То есть я имею в виду, что самое страшное не случилось. Как в сказке. Особенно в части, связанной с Гарольдом. Он появился как раз тогда, когда был нужен.
– Ты о чем? – спросил Гарольд, подняв брови. – Думаешь, меня послал Бог?
– Считаешь, это невозможно? Это же чудо.
– Скажи это тем детям – что Бог был здесь, – мрачно ответил Гарольд. – Моему парню, Вейлону. Ребенку пришлось застрелить собственную мать.
Берт кивнул.
– Я понимаю тебя. Но если Бог помогает нам, почему он не остановил Холокост? Почему он не помог, когда китайские солдаты на Тибете заставляли детей казнить собственных родителей? Видишь ли, Бог не может действовать за нас все время. Он может только чуть-чуть подкрутить мяч. Подать помощь то там, то тут, где позволяют обстоятельства. Мудрые люди говорили, что мы сами должны делать божье дело в этом мире. Но временами, когда позволяют обстоятельства, это божественное влияние… я не хочу использовать слово Бог из-за всех связанных с ним ассоциаций… временами это влияние подталкивает нас, сводит вместе, чтобы мы могли сами себе помочь. И надо быть начеку и не пропустить предоставленную возможность. В общем, это мое…
– Берегись! – крикнул Гарольд и ткнул пальцем на дорогу.
Стэннер ударил по тормозам. На середине дороги лежала обнаженная девушка. Они остановили машину, и Берт вылез посмотреть, в чем дело. Он осторожно приподнял тело, положил его на траву у ближайшего дома и прикрыл своей курткой. Потом вернулся к машине, сел за руль, и они поехали дальше.
– Я помню эту девочку из старшей школы, – помолчав, сказал Берт. – Очень популярная девушка. Ее звали Клео. Бедное дитя.
Другие люди, выжившие – а их было больше, чем Стэннер надеялся, – выходили из дома на улицу, осматривались. В их глазах читалось мрачное недоумение. Стэннер чувствовал – это настоящие люди, их растерянность выглядит такой искренней.
Они подъехали к холмам, проехали по гравийной дороге, остановились на каменистой стоянке ниже темной громады водонапорной башни. На площадке стояло несколько грузовиков и легковых автомобилей, но это не доказывало, что с детьми все в порядке.
Они посигналили условным ритмом – три длинных, один короткий. Никакого ответа. В самом мрачном настроении мужчины вылезли из машины и молча пошли к водонапорной башне. И тут из-за металлической окружности резервуара высыпала толпа ребятишек. С дальней его стороны. Тут была Адэр, был Вейлон, был Донни, была Сизелла. Не было только Шеннон.
Берт побежал, увидев свою Лэси. Побежал прямо в ее объятия.
Но Шеннон…
Стэннер шарил глазами в толпе подростков – плачущих, хохочущих, – которые продолжали выскакивать из-за цистерны.
– Кто-нибудь видел…
А вот и она. Позади всех. Идет к нему. И он может ей улыбнуться. Она бросается ему на шею. На мгновение перед ним снова оказалась маленькая девочка.
– Папочка! – кричала она. – Папочка!

Эпилог

19 декабря

Когда Эррол Клейборн открыл дверь, на лице его сияла особая, рождественская улыбка: добро пожаловать на Рождество в собственной семье!
Но улыбка быстро погасла.
– Э-э-э… Берт?
Эррол не мог прийти в себя от плохо скрываемого недовольства и растерянности, пока Берт представлял ему Лэси, Стэннера, Шеннон, Гарольда, Вейлона, Адэр, Донни, Сизеллу и… Винни.
Он дважды посмотрел на Винни. Потом на двоих чернокожих подростков. Затем снова на неуклюжую и странную фигуру Винни, который стоял к нему почти боком, поглядывая на хозяина краешком глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129