Сейчас он нетерпеливо лез сквозь изгородь, чтобы перебраться через улицу к воротам кладбища. Он, как ящерица, то передвигал вытянувшиеся ноги короткими рывками, то совершал прыжки футов на двадцать.
Винни еще глубже задвинулся в тень. И тут он увидел мать.
Он изо всех сил пытался не говорить вслух, но слова все равно выскочили и покатились, как смех:
– У нее плохой рисунок нарисован не моя мама какая-то обезьяна танцует и сует голову как нос где знак не кричи не кричи не кричи.
А она еще кого-то тащила с собой – женщину в импровизированной веревочной упряжи. Кулак матери, наполовину металлический, наполовину из плоти, крепко сжимал веревку у женщины за головой.
Она тащила миссис Шиммель, которая была крупнее матери и старше. У миссис Шиммель был большой, в прожилках синеватых вен нос, черные крашеные волосы и черные крашеные брови. Иногда миссис Шиммель помогала ухаживать за Винни, когда мама Винни ездила, например, в Рено. Сейчас она вскрикивала грубым голосом, размахивала дряблыми руками, с одной ноги сполз шелковый чулок, другая была голой и кровоточила. Рубашка на миссис Шиммель разорвалась и так испачкалась, что невозможно было угадать цвет. Изо рта от ужаса шла пена. Мать тащила ее на кладбище. Винни оказался совсем рядом. И Винни не выдержал, закричал:
– Не надо, мама! Не надо! Не обижай миссис Шиммель! Иди домой!
Мать услышала, остановилась и увидела его, Винни. Миссис Шиммель тяжело дышала и тоже смотрела на Винни. Мать наполовину ползла, одной рукой опираясь о землю, другой ухватившись за веревку на миссис Шиммель, которая, казалось, чуть ли не привыкла к тому, что ее волокут таким образом.
– Винни? – спросила миссис Шиммель скрипучим голосом и запричитала: – Помоги мне, помоги мне, вызови полицию, помоги мне, помоги, помоги, Господи, вызови полицию, Винни, помоги… – Слова выливались сплошным мутным потоком.
Мать смотрела на Винни в упор. Открыла рот и зашипела. Голова ее вращалась, как на шарнире. Вызвать других!
Потом в голове у Винни появился мужской голос, его он вроде бы узнал. Голос сказал:
– Я позабочусь о нем. Следите за моей передачей. Малая частота – семьдесят восемь. Я его приведу.
И тут Винни увидел человека, который говорил. Винни заглянул за угол контейнера и увидел его голову. Помощник Спрэг. Винни знал его, потому что однажды помощник отвел его домой, когда он заблудился в деловом центре. А в другой раз, когда у Винни случился припадок, он доставил его в пункт «Скорой помощи».
Мать пробормотала что-то, похожее на «это протокол для откладывания конверсии, частота семьдесят восемь четыре». Или что-то вроде этого. А потом потащила миссис Шиммель на кладбище.
Миссис Шиммель снова начала кричать, как будто кто-то ее включил, и они обе исчезли в большой дыре в кладбищенской земле. Сначала мать, а потом – шлеп – полетела вниз миссис Шиммель. Ее крики сперва отдавались эхом, а затем стали слышны все слабее и слабее.
Помощник Спрэг повернулся к Винни и подошел ближе, тут Винни его разглядел. Он был похож на человека, которому отрезали руки и ноги, а вместо них приделали странные конечности, как лапки у насекомых. Из шести конечностей, которые ему достались, две были человеческими ногами, может быть, его собственными, только вот торчали они там, где раньше находились руки. Вместо ножных пальцев появились металлические захваты, соединенные с плечами мокрым стержнем из серого металла. Другая пара состояла из разнородных рук белых людей. Руки контрастировали с черной кожей самого помощника шерифа. На одной руке был вытатуирован поблекший орел. Все эти конечности соединялись с телом металлическими частями, шарикоподшипниками, деталями, собранными из разных подсобных материалов и впаянными в гнезда на теле. Эти гнезда казались живыми, блестели и переливались, как ртуть.
Шеи у помощника Спрэга не было, вместо нее торчал металлический шест, который выдвигался все выше и выше, достиг наконец не менее чем двадцати четырех дюймов, так что Спрэг смог его наклонить и увидеть Винни. Лицо кровоточило и представляло собой невыносимо жуткое зрелище, кое-где из него были вырваны куски, но все же это было лицо помощника шерифа Спрэга.
– Через эти ворота пару минут никто из нас ходить не будет. И если ты, Винни, перебежишь улицу, а потом дойдешь до дыры в заборе, которую пробил этот громила, думаю, они тебя не увидят, и ты сможешь убежать в холмы. – Спрэг говорил голосом, который напоминал и голос Спрэга, и голос машины. – И скажи пацанам, что пока я пытаюсь отвлечь их внимание от водяного резервуара, но если они проведут тщательную инспекцию моих мыслей… Подожди. – Он отвернулся и посмотрел на кладбище. – Протокольный камуфляж от горизонтали до вертикали, – проговорил он и опять повернулся к Винни. – Пока все о'кей. Но ненадолго. Иди туда, в холмы за школой. – И помощник Спрэг отвернулся, шустро, как жук, побежал через кладбище и нырнул в один из колодцев.
Винни пробежал в ворота, потом через улицу, потом в пролом забора. За его спиной тянулся шлейф потерянных слов.

22.

14 декабря, ранний вечер

Адэр не сводила глаз с окна спальни. Шторы были закрыты, но она все равно знала, что начинает темнеть. И там, за окном, что-то двигалось. Переговаривалось и ползло на север. Только на север.
Вся сжавшись, она сидела в головах кровати Берта. Ноги укрывало смятое одеяло. Рядом сидел Вейлон, положив на колени каминную кочергу.
Как будто каминная кочерга может остановить ползуна, – с горечью подумала Адэр.
Но все равно она была рада, что с ней Вейлон. Рада, что он думает, как ее защитить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129