В тот вечер, когда я уходил от них и уже подошел к калитке, я, сам не знаю почему, бросил взгляд на бельведер. Окно слабо светилось, и мне почудилось, что я вижу в нем фигуру наблюдающей за мною женщины.
Я долго колебался, пойти ли к ним еще: удерживала меня возможность встретиться с Фернандо, но о Хеорхине я мечтал неотступно и жаждал ее увидеть. Дух мой словно бы разрывался между двумя противоборствующими силами, и я никак не мог решиться. Но в конце концов победило желание увидеть Хеорхину. В промежутке между первыми двумя посещениями я много размышлял и теперь шел с намерением кое-что разузнать и, если возможно будет, познакомиться с ее родителями. «Может быть, – говорил я себе для бодрости, – Фернандо не будет дома». Вспоминая, как он искал номер «Тит-битс» и как ушел, я предполагал, что у него есть друзья или просто знакомые: так уходят в компанию, где тебя ждут, и хотя я достаточно знал Фернандо, чтобы догадываться – даже в моем возрасте, – что друзей у него не может быть, все же я допускал, что его могут связывать с мальчишками какие-то другие отношения; впоследствии мое предположение подтвердилось – Хеорхина, со многими умолчаниями, призналась мне, что ее кузен возглавляет банду подростков, вдохновленную приключенческими фильмами, вроде «Тайн Нью-Йорка» и «Сломанной монеты», и что у этой банды есть теперь свои клятвы, настоящие кастеты и разные темные замыслы. Теперь, по прошествии лет, все это кажется мне чем-то вроде генеральной репетиции более поздних его подвигов, когда Фернандо в 1930 году сколотил банду налетчиков.
Я пришел на перекресток Рио-Куарто и Исабель-ла-Католика в полдень и стал там. Я рассуждал так: после ленча он либо выйдет, либо нет; если выйдет, пусть даже поздно, я войду в дом.
Вы сможете себе вообразить, как мне не терпелось увидеть Хеорхину, если я вам скажу, что прождал на том перекрестке с часу до семи. И тут я увидел, что Фернандо выходит из дому. Тогда я побежал по улице Исабель-ла-Католика почти до другого угла, достаточно далеко, чтобы спрятаться, если ему вздумается пойти по этой улице, или чтобы вернуться к их дому, если я увижу, что он пойдет по Рио-Куарто. Так и случилось: он прошел мимо. Тогда я помчался к дому.
Я уверен, что Хеорхина была рада видеть меня. Да она ведь и приглашала тогда меня приходить еще.
Я стал спрашивать про их семью. Она рассказала кое-что о матери, об отце. Еще о своей тете Марии Тересе, чьим любимым занятием было пророчить болезни и катастрофы. И еще о своем дедушке Панчо.
– Он живет там, наверху? – спросил я и солгал, потому что догадывался, что «там, наверху» кроется какая-то тайна.
Хеорхина посмотрела на меня с удивлением.
– Там, наверху?
– Ну да, в бельведере.
– Нет, дедушка живет не там, – ответила она уклончиво.
– Но кто-то же там живет, – сказал я.
Мне показалось, что ей не хочется отвечать.
– Мне сдается, я там видел кого-то в тот вечер.
– Там живет Эсколастика, – наконец ответила она как бы через силу.
– Эсколастика? – удивленно спросил я.
– Да, раньше давали такие имена.
– Но она никогда не сходит вниз?
– Никогда.
– Почему?
Она пожала плечами.
Я озадаченно посмотрел на нее.
– Кажется, я что-то слышал от Фернандо.
– Что-то? О ком? Когда?
– О какой-то сумасшедшей. Слышал там, в Капитан-Ольмос.
Она, покраснев, опустила голову.
– Он тебе так сказал? Сказал, что Эсколастика сумасшедшая?
– Нет, просто говорил о какой-то сумасшедшей. Это о ней?
– Не знаю, сумасшедшая ли она. Я с ней никогда не говорила.
– Никогда с ней не говорила? – изумленно спросил я.
– Да, никогда.
– А почему?
– Я же тебе сказала, что она никогда не спускается вниз.
– Но ты-то сама к ней никогда не поднималась?
– Нет, никогда.
Я смотрел на нее во все глаза.
– А сколько ей лет?
– Восемьдесят четыре года.
– Она твоя бабушка?
– Нет.
– Прабабушка?
– Нет.
– Кем же она тебе приходится?
– Она двоюродная тетка моего дедушки. Дочка команданте Асеведо.
– И давно она живет там, наверху?
Хеорхина глянула на меня – она знала, что я
не поверю.
– С тысяча восемьсот пятьдесят третьего года.
– И никогда не спускалась?
– Никогда.
– Почему?
Она снова пожала плечами.
– Я думаю, что из-за головы.
– Головы? Какой головы?
– Головы ее отца, головы команданте Асеведо. Ее забросили им через окно.
– Через окно? Кто?
– Масорка. Тогда она убежала с головой.
– Убежала с головой? Куда убежала?
– Вон туда, в бельведер. И больше не спускалась.
– И поэтому она стала сумасшедшая?
– Не знаю. Я не знаю, сумасшедшая ли она. Я никогда к ней не поднималась.
– И Фернандо тоже не поднимался?
– Нет, Фернандо поднимался.
В этот момент я со страхом и тревогой увидел, что Фернандо возвращается. Очевидно, он выходил совсем ненадолго.
– Ах, ты опять пришел? – только и сказал он, сверля меня своим пронзительным взглядом, словно стараясь выведать причину моего второго визита.
С того момента, как вошел кузен, Хеорхина преобразилась. В прошлый раз я сильно нервничал и, вероятно, потому не заметил, как сильно влияет присутствие Фернандо на ее поведение. Она вдруг присмирела, не разговаривала, движения стали неловкими, а когда ей надо было что-то мне ответить, говорила, косясь на кузена. Фернандо же разлегся на своей кровати и, ожесточенно грызя ногти, смотрел на нас. Положение становилось нестерпимым, как вдруг он предложил, раз уж мы все собрались, придумать какую-нибудь игру, а то, мол, ему ужасно скучно. Но в его глазах не чувствовалось скуки, что-то иное в них поблескивало, а что – я не мог определить.
Хеорхина испуганно взглянула на него, но тут же опустила голову, словно ожидая приговора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158