Сначала кое-кто из них отводил глаза в сторону, перемигивался с приятелем, мол, поглядите-ка, какой наш директор правильный. Потом улыбки исчезли. А когда я замолчал, Леня (кто-то из ребят назвал его Харитоновым) стащил с головы коричневый берет и почесал им широкий нос. Все молчали, ожидая, что он сейчас отколет… На лицах парней прямо-таки было написано желание услышать от товарища что-нибудь этакое, заковыристо-задиристое, чтобы всем разом оглушительно грохнуть…— А ведь и правда, чего мы ржем? — наконец сказал Харитонов. И лицо его было серьезным. — И над кем ржем, как кони? Над Чапаевым! Вот ведь какое дело: слушаем и не думаем… Лишь бы смешно было! Я ведь тоже Чапаева уважаю и книгу про него читал, и кино видел… Как этого артиста-то, что его играет? Бабочкин! Здорово играет, — он обвел взглядом рабочих. — Знаете, я понял, почему сейчас ходят анекдоты про Чапаева. Других-то нет? Было раньше армянское радио, да куда-то сплыло… Товарищ директор, правду говорят, что за границей вышли два тома анекдотов из серии «армянское радио»?— И про Чапаева выйдут, — сказал я. — Там с удовольствием выпускают любую чепуху, лишь бы порочила русских людей и наш строй.— Кто же все-таки сочиняет такие анекдоты? — задумчиво посмотрел на меня Харитонов. — Ежели вдуматься, ничего в них и смешного-то нет…— Ну вот видишь, — сказал я.— Я понимаю, что Чапаев герой и все такое, а когда услышу анекдот, хохочу, как дурак… — сказал худощавый паренек с узким лицом, на котором выделялись большущие глаза с длинными, как у девчонки, ресницами.— Дурак и есть, — хохотнул кто-то.— Оттого что я смеюсь, мое уважение к Чапаеву не меньше, — задумчиво продолжал паренек, не обратив внимания на реплику.— Смех, говорят, жизнь продляет, — ввернул рабочий в замызганной робе, которая делала его похожим на водолаза.— В таком случае смейтесь, — сказал я.— Товарищ директор, — обратился ко мне рабочий, который сказал, что смех жизнь продляет, — когда же нам туристскую базу построят?Я точно не помнил, в каком месяце будущего года строители должны сдать базу, но не удержался и пообещал, что весной вместе откроем рыбацкий сезон. И тут же, упрекнув себя — директору не пристало бросать слов на ветер, — решил проследить за строительством базы.Нашу беседу прервала пулеметная очередь — это механик включил отремонтированный вибратор. Голуби встрепенулись, но не улетели. Рабочие поднялись и направились к конвейеру. Ко мне подошел Сидоров, начальник цеха — это был сорокапятилетний крепыш с покатыми круглыми плечами. Я видел по его лицу, что он переживает. Дело в том, что из-за вибратора была остановлена вся поточная линия. Месяц кончался, и такая задержка могла ощутимо отразиться на итогах выполнения плана.— Мы наверстаем, Максим Константинович, — пообещал он и вдруг взорвался: — Черт бы побрал этого Колупаева! Принял на должность механика желторотого мальчишку прямо из техникума… С него грех и спрашивать.— А что же старший механик? — поинтересовался я.— Ногу сломал, — сообщил Сидоров. — Футболист. Играет в сборной города.Из цеха я отправился в заводскую столовую. По дороге никак не мог вспомнить отчества начальника цеха. Сидоров Григорий… а вот как отчество — не мог вспомнить. И это меня злило. Второй месяц на заводе, и вот не запомнил отчества начальника одного из главных цехов завода! А я по опыту знал, как неприятна людям, которые работают с тобой бок о бок, такая непростительная забывчивость. Впрочем, упрекать себя было глупо: я ведь в разговоре с Сидоровым не назвал его никак. Это все-таки лучше, чем перепутать имя-отчество. Я решил, что, как вернусь в кабинет, обязательно возьму список руководящих работников завода и еще раз как следует проштудирую. У меня была дурная привычка: один раз перепутав чье-либо имя или отчество, потом все время повторять эту ошибку. Повторять даже после того, как меня неоднократно поправят.Столовая помещалась на первом этаже в здании заводоуправления. Там почти никого не было, обеденный перерыв давно кончился. Ко мне подошла официантка и посоветовала взять гороховый суп со свининой и гуляш с пюре. После того как я первый раз пообедал в столовой, мне захотелось вызвать заведующего к себе и потолковать с ним по душам… Но потом, поразмыслив, я решил подождать и, вместо того чтобы делать выговор заведующему, попытаться понять, отчего в столовых кормят так невкусно?Обедал я здесь уже много раз и пока понял одно: заведующий виноват меньше всего. Во-первых, блюда стоят дешево, рабочий может за полтинник взять обед из трех блюд. Во-вторых, приходят сюда рабочие в спецовках и робах, так что о стерильной чистоте и мечтать не приходится. В-третьих, шеф-повар и его помощники зарабатывают в заводской столовой гораздо меньше, чем их коллеги в фирменных столовых или ресторанах. Так что надеяться заполучить сюда высококвалифицированного повара — чистейшая утопия.Я допивал компот, когда в зал вошла довольно рослая девушка в джинсах и короткой нейлоновой курточке. Темно-русые с блеском длинные волосы небрежно спускались на спину. Девушка мельком бросила на меня безразличный взгляд и подошла к буфету. У нее была великолепная гибкая фигура, и туго обтягивающие джинсы лишь подчеркивали это. Девушка стояла ко мне спиной и что-то говорила буфетчице. Я слышал, как звякнула о прилавок мелочь, девушка взяла бутылку молока, открыла ее и тут же у буфета, запрокинув голову, стала пить. Поставив порожнюю бутылку, она повернулась, и я снова встретился глазами с девушкой. И что-то дрогнуло во мне, я чуть не выронил стакан: эта незнакомая девушка вдруг напомнила мне Рысь… Нет, она не была похожа на девчонку с острова Дятлинка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129