Заразившись его волнением, я тоже поглядывал на остановку. К ней подъезжали большие автобусы, но среди пассажиров Валерии не было. День выдался пасмурный, моросил мелкий дождь. Блестела крыша серой громады вокзала, блестели зеленые вагоны пассажирского поезда «Полоцк — Ленинград», стоявшего на первом пути. Пофыркивая, медленно подкатил красный тепловоз и мягко прицепился к составу. Раздался шипящий звук: машинист проверил тормоза. В багажный вагон грузчики заталкивали тяжелые ящики, бумажные пакеты.— Вы должны меня понять, Максим Константинович, — глядя на отъезжающий автобус, говорил Ростислав Николаевич. — Конечно, работа для меня главное, но и жить в постоянном ожидании и напряжении я больше не могу. Вы знаете. я не нытик. Эта женщина для меня — все. В институте мне казалось, что я полюбил, но это был самообман, только встретив Валерию, я понял, что такое настоящая любовь… Она говорит, что я несовременный человек… Дескать, понятия у меня устаревшие! Ее, видите ли, вполне устраивает жить под одной крышей с мужем и изредка встречаться со мной. Меня это унижает! Неужели для того, чтобы чувствовать себя современным человеком, нужно закрывать на все глаза? Какими бы старомодными она ни считала мои понятия, я не могу так. Я нормальный человек и хочу жить семьей, с женщиной, которую люблю. Но она не может порвать с ним… Выходит — я третий лишний. Вот почему я уезжаю из этого города. Пожалуй, так будет лучше для нас всех… — Он быстро взглянул на круглые вокзальные часы: до отхода поезда оставалось семь минут. — Если вас восстановят в должности, а я в этом не сомневаюсь, напишите… У меня есть кое-какие наброски… Кстати, знаете, что мне пришло в голову? Из этих же панелей можно собирать и двухэтажные дома. Ну, конечно, потребуются и дополнительные формы, но фундамент почти не нужно усиливать, я вечером сделал последние расчеты…— Стоит ли вам уезжать, если вы оставляете здесь самое дорогое? — спросил я.— Я не от нее уезжаю, — невесело усмехнулся он. — Я бегу от себя самого…— Вам надо отдохнуть, — сказал я.Он смотрел на меня и молчал, но я чувствовал, что у него на языке вертится один вопрос…— Вы хотите меня спросить: не жадею ли я, что связался с вами? — помог я ему.— Тропинин говорил, что вы умеете угадывать чужие мысли, — проговорил он. — Признаться, я ему тогда не поверил…— Я искренне рад, Ростислав, что встретился с тобой, — заверил я его. — Кажется, я перешел на «ты»?— Это естественно, — улыбнулся он.— Я хотел бы с тобой и дальше работать, — сказал я.— Дай знать, и я приеду, — сказал он.— Это может случиться очень скоро…— Ладно, — кивнул он, грустно улыбаясь. — Я не буду в Ленинграде оформляться на работу…Внезапно улыбка исчезла с его лица, глаза стали отрешенными: он уже не слышал и не видел меня. Рука его машинально пригладила волосы, дотронулась до бороды. И это мимолетное движение будто стерло с его лица усталость и напряжение, осветив его мягкий мальчишеской улыбкой. Я оглянулся: у вокзала остановилась заводская «Волга», и из нее торопливо вылезли Валентин Спиридонович Архипов и его жена. В руках Валерии полиэтиленовый мешочек с пакетами. Архипов первый заметил нас и, помахав рукой, почти бегом бросился к перрону, но тут же остановился и, повернувшись к жене, взял ее под руку.С Любомудровым снова произошла метаморфоза: теперь он стоял бледный и смотрел на часы, будто взглядом торопил стрелки. С мокрых волос и бороды стекали на кожаную куртку тоненькие струйки дождя. Мне показалось, что Ростислав сейчас повернется и, проскочив мимо проводницы, скроется в тамбуре.— Чуть не опоздали! — немного запыхавшийся Архипов дружески двинул кулаком Любомудрова в плечо. — Ты что же, дезертир несчастный, не зашел попрощаться?— Я вчера заходил… — с несчастным видом промямлил Любомудров. — Тебя дома не было.— Напрасно уезжаешь, Ростислав, — посерьезнев, сказал Архипов. — Тут у нас на заводе такое начинается, ты и представить себе не можешь! — Он с улыбкой взглянул на меня. — Когда же дела будете принимать, Максим Константинович? Аделаида снова все в кабинете расставила, как было при вас… И каждое утро спрашивает: скоро ли вы выйдете на работу?— Передайте ей привет, — сказал я.Ростислав и Валерия молча смотрели друг другу в глаза. Он был бледным н угрюмым, она же выглядела веселой, оживленной. Наверное, она выпила чего-нибудь крепкого. Я уже давно обратил внимание, что Валерия всегда не прочь выпить.Взглянув на часы, Валентин Спиридонович крепко пожал руку Любомудрова и сказал:— Отдохни как следует… И не в Ленинград, а смотайся на юг. Вон как похудел, одни глаза остались! И не дури, старик, возвращайся. Это я тебе серьезно. Сбывается все, о чем ты мечтал. Могу тебе уже точно сказать, что в министерстве будет положительно решен вопрос о переходе завода на выпуск новой продукции. Утверждена смета на оборудование экспериментального цеха… Хорош же ты гусь! Сматываешься в самый неподходящий момент!— Я ведь тебе все объяснил… — вяло ответил Ростислав.— Чепуха это, — сказал Архипов. — Не будь идиотом, старик, быстро возвращайся. Место и квартира остаются за тобой. Мало покажется тебе месяца — гуляй два, но приезжай! Обязательно приезжай!— Мы тут уже с Максимом Константиновичем говорили… — сказал Ростислав и как-то испуганно взглянул на неумолимые стрелки.— Вот и прекрасно! — воскликнул Валентин Спиридонович. Еще раз двинул его кулаком в бок и зашагал к машине.Я тоже крепко пожал руку Любомудрову, по-моему, он этого и не заметил, и пошел вслед за Валентином Спиридоновичем.Ни Ростислав, ни Валерия больше и не посмотрели в нашу сторону:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129