Витька, голодный и злой, бродил по перрону и ждал, когда настырный Миша покинет их. Но Миша не спешил. Покончив с чаем, он стал рассказывать что-то, и девчонки весело смеялись, слушая его. Все это Грохотов видел через окно.
Ходить надоело. Витька присел на влажную скамью и задумался. Сколько дней им добираться до Перми? Если по расписанию, то двое суток, только поезда теперь ходят как вздумается. Иногда стоят по нескольку часов на маленькой станции. И никто не знает почему. Скорее бы доставить девчонок до места и вернуться в полк. Где сейчас Коля Бэс и другие? И сшил ли портной из третьей роты форму?
Грохотов и не заметил, как задремал. Снился ему марширующий полк, Илья Перченко со своей медалью и старшина Зайцев, преподносящий ему на вытянутых руках новенькую форму и хромовые сапоги…
— Все на свете проспишь, приятель! — говорил старшина Зайцев и легонько постукивал новеньким сапогом по плечу.
Витька открыл глаза и увидел незнакомого железнодорожника в синем кителе с белыми пуговицами. Железнодорожник заглядывал ему в лицо и усмехался, — Вещички-то небось украли?
— Какие вещички? — всполошился Витька. Ему вдруг подумалось, что стащили обмундирование, которое ему приснилось.
— У нас тут недолго… Вчера на этой самой лавочке прикорнул гражданин с чемоданчиком. Проснулся, а чемоданчика-то нет! Волосы рвал на себе гражданин… В чемоданчике-то разные ценности были. Вот так-то, приятель!
— Какие еще ценности? — пробормотал Витька, окончательно просыпаясь. — Нет у меня никаких ценностей…
И пощупал рубаху под курткой, где были спрятаны документы и продовольственный аттестат.
— Куда едешь-то? — спросил железнодорожник.
— Отсюда не видать, — буркнул Витька. Спросонья гудела голова, и он был злой.
— По мне — хоть на край света, — сказал железнодорожник и, сплюнув, зашагал своей дорогой.
— Эй, дядя! — окликнул Витька. — Который час?
— Подыми свою неумытую харю-то, — ответил железнодорожник. — Часы над головой.
Витька взглянул на большие круглые часы и ахнул: он проспал три часа!
Витька влетел в гудящий голосами вокзал и на широкой скамейке увидел Верочку. Свернувшись калачиком, она сладко спала, подложив под порозовевшую щеку ладонь. Аллы и Миши не было. Не было и пухлого вещмешка с продуктами.
Мрачный и взъерошенный, Витька сидел на скамье и слушал Верочку.
— …Он и говорит ей: «Выходи за меня замуж? Парень я холостой, симпатичный..» — рассказывала Верочка. — Только мне он не нравится. Нос картошкой, глаза маленькие, нижняя губа, как у верблюда, оттопыривается…
— А она что? — перебил Витька.
— Смеется… Какая, говорит, я невеста?.. Я еще в куклы играю… А он говорит: «Чепуха это. Документов у тебя нет, а на вид можно вполне восемнадцать дать…» А потом стал хвастать, что он очень храбрый и на своем танке сто фашистов задавил.
— Врет, — пробурчал Витька.
— Пойдем, говорит, в загс, и нас в два счета запишут.. Время военное, и с этим делом сейчас не тянут.
— И она пошла?
— Не перебивай, — нахмурила брови Верочка. — Я все по порядку… «Так вот, — говорит, — пойдем распишемся, а уж свадьбу как следует отпразднуем после войны…» Алла говорит, что ей совсем не хочется замуж, даже за такого храброго танкиста… Я бы тоже за него никогда не пошла. Нос картошкой, глаза маленькие…
— Губа как у верблюда, — перебил Витька. — Дальше что?
— Потом он еще что-то говорил… Кажется, про своего дедушку. У него дедушка на каторге сидел. В старое время…
— Теперь про дедушку! — рассердился Витька. — Ты про Аллу. Где она?
— Не знаю.
— Что было потом?
— Потом я заснула… Ты знаешь, много чаю выпила. Две больших кружки.
— Согласилась она или нет?
— Что согласилась?
— Ну, замуж выходить…
— Не нужен он ей такой. Нос картошкой…
— Хватит про нос и про картошку! — заорал Витька. — Скажешь ты наконец, где она?
— Не кричи, пожалуйста, — сказала Верочка. — Я не люблю этого.
— Попрощалась она с тобой или, может быть, просто погулять пошла?
— Кто-то поцеловал меня в щечку… — вспомнила Верочка. — Вот сюда. Не он ведь?..
Витька заметил, что на них смотрят два командира, — они сидели на соседней скамейке. Мысли прыгали в Витькиной голове, он не знал, что делать. Лицо у него расстроенное, он со свистом втягивал сквозь стиснутые зубы воздух. Верочка участливо посмотрела на него и успокоила:
— Ты не переживай, все равно она тебя не любила. Она никого не любит, я знаю.
— Что же делать?.. — сказал Витька. — Я должен ее найти и доставить в Пермь. У меня билет в кармане.
— Он ей руки целовал. Как на сцене. Женщинам очень нравится, когда руки целуют… Мог бы ты целовать руки?
— Какие еще руки?
— Ты не мог бы, — с грустью сказала Верочка.
Витька пристально посмотрел на нее и негромко спросил:
— Где мешок с продуктами?
Верочка испуганно нагнулась ч зашарила руками под скамьей. Мешка там не было. Когда Верочка выпрямилась, глаза у нее были несчастными.
— Украли? — шепотом спросила она.
— Две буханки хлеба, четыре банки тушенки, килограмм сала, полкило сахару и десять пачек концентратов, — сосчитал Витька, загибая пальцы — Как только не стыдно людям, — жалобно произнесла Верочка. На глазах у нее слезы.
Но Витьке совсем не жаль ее. Не жаль ему и себя. Ведь он так и не позавтракал и не пообедал из-за своего проклятого упрямства. Он неизвестно зачем проспал на перроне три часа. И вот результаты: нет Аллы Бортниковой и мешка с продуктами!
— Может быть, она с собой захватила… вместо приданого, — сказал он и почувствовал, как в лицо ударила краска.
Верочка изумленно взглянула на него и тоже покраснела — Как ты можешь… — возмутилась она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103