— Он все пропил, — сказала третья маска. — С горя. От него жена к кому-то ушла.
— А часы у вас есть? — спросила вторая маска.
— Что теперь для меня время? — словно очнувшись, продолжал бедный артист. — Оно остановилось для меня, друзья, с того самого момента, когда ушла прекрасная Мария… И к кому, спрашивается? К этому ничтожеству…
— Теперь не остановится… — сказала первая маска.
— Пьянствовали, вот и ушла ваша жена, — рассудительно заметила третья маска.
— Я ее на руках носил, поклонялся, как божеству… О Мария, как ты могла?!
— Не будем его трогать, — сказал первый разбойник. — У него и так неприятности.
— Плачет, — заметил третий разбойник.
— Ладно, — заявил второй, самый кровожадный, — мы вас пощадим.
— Живите, — великодушно прибавил третий.
Не сделали они и десяти шагов, как пьяный догнал их.
— Друзья, у вас есть оружие, — сказал он. — Отдайте мне его… Я сам с ними расправлюсь. О, я разыщу их хоть на краю света и застрелю обоих! Я выпущу в них всю обойму, а последнюю пулю приберегу для себя…
— Идите, уважаемый, своей дорогой, — посоветовал второй разбойник, с пистолетом.
— Я должен совершить этот справедливый акт… — продолжал артист. — Отелло задушил Дездемону лишь за одно подозрение, а я подло обманут! Я отомщу им!
— Он сумасшедший, — сказал третий разбойник.
— Я отниму у вас наган! — заявил пьяный и вцепился в разбойника. — Вы, чудовище с каменным сердцем, отдайте мне оружие!
Грабитель молча стал вырываться, маска упала на мостовую, и пьяный наступил на нее. Гошка (это был он) с трудом высвободился из цепких рук артиста и крикнул:
— Полундра!
Три храбрых разбойника что было духу припустили ни мостовой. А позади них громко топал артист и кричал на всю улицу:
— Куда же вы?! Куда, куда вы удалились?..
В последний раз хлопнула тяжелая дверь дежурного гастронома, и уборщица набросила крючок. Из магазина вышла девочка лет тринадцати в коротком платье и белых босоножках. В руке — вместительная продуктовая сумка. Девочка легко сбежала вниз по ступенькам и зашагала по тротуару. У старой часовни она свернула на тропинку.
Из-за кустов вышли трое в масках. Луна освещала утоптанную дорожку, мохнатые, неподвижные ветви.
— Что у тебя в сумке? — спросил Гошка. Маска у него помята: отверстие для носа соединилось с отверстием для рта.
— Булки, — шепотом ответила девчонка, с радостным изумлением глядя на грабителей.
— А пирожные есть? — спросил Саша Ладонщиков, грозно тараща глаза из крестообразной прорези.
— Есть конфеты «Раковая шейка», — охотно сообщила девчонка.
— Мои любимые, — ликующим голосом сказал Ладонщиков.
— А деньги? — басом спросил Гошка.
— Три рубля, — сказала девчонка. Глаза у нее возбужденно блестели. В волосах белая лента.
— Давай выкладывай! — потребовал Гошка.
— Вы воры, да? — спросила девчонка.
— Мы шайка «Черный крест». — с гордостью сообщил Саша.
— Трепач! — сказал Гошка.
— У вас есть наган? — спросила девчонка. Она все еще говорила шепотом.
— А это что? — Гошка покрутил перед носом оловянным пугачем со сломанным курком.
— Он стреляет?
— Бабахнет — дырка насквозь!
— Выпали, пожалуйста! — попросила девчонка. — Здесь никого сейчас нет…
— Хватит болтать, — оборвал Гошка. — Отдавай сумку и деньги…
— И «Раковую шейку» тоже, — ввернул Саша. Девчонка послушно достала из большой белой сумки три французских булки, кулек с конфетами и маленький кошелек с кнопкой.
— Сумку не отдам, — твердо сказала она. — За сумку тетя мне голову оторвет…
— Вы слышали, она не отдаст сумку!.. — ухмыльнулся Гошка.
— Зачем нам лишняя улика? — подал голос Витька. — Все равно ведь выбросим.
— Ну, вот видите, — обрадовалась девчонка. — Эта сумка приметная…
— Черт с ней, с сумкой, — подумав, согласился Гошка. Он сунул каждому по булке, а кошелек положил в карман. Конфеты забрал Саша.
— Скажи спасибо, что жива осталась, — на прощанье сказал он.
— А платье? — спросила девочка. — Вы его разве не возьмете?
— Это еще зачем? — удивился Гошка.
— Оно совсем новое. Ни разу не стиранное.
— Какие-то люди нам попадаются ненормальные… — пробурчал Гошка.
— Платья мы не берем, — заявил Сашка и запихнул в рот конфету.
Не прошли они и пяти шагов, как девчонка окликнула:
— Я совсем забыла… В сумке еще есть мелочь! Подбежала и протянула Витьке Грохотову несколько белых монет. Тот отскочил в сторону и засунул руки в карманы.
Тогда она отдала мелочь Гошке.
— Ты что, дурочка? — спросил он, но деньги взял.
— Я не дурочка. У меня ни одной плохой отметки нет, — обиделась девчонка.
— Просто я в первый раз вижу живых воров.
Гошка крякнул и не нашелся, что ответить. Витька покачал головой и решительно зашагал прочь, а Саша Ладонщиков сказал:
— Какие мы воры? «Мы бандиты… Погляди, какой у меня нож!
Он достал из-за пояса тонкий длинный нож, которым мать режет по праздникам пироги.
— Знаешь, сколько я человек зарезал? — скрежеща зубами, сказал Саша. — Двадцать! Нет, двадцать три с половиной… Одного не дорезал.
— Вот это да! — поверила девчонка. — И они кричали?
— Кто кричал? — не понял Саша.
— Жертвы…
— Даже не пикнули. Раз — и лапки кверху!
— Он острый?
— Бумагу на лету режет.
Девчонка вздохнула и, с опаской глядя на нож, протянула Ладонщикову тоненькую руку.
— Зарежь меня, пожалуйста, немножко, — попросила она. — А то тетя не поверит, что на меня воры напали… То есть бандиты.
Саша спрятал нож и попятился
— Я не умею немножко… — сказал он. — Только наповал.
— Не пугай, — не выдержал Витька, — ребенок заикаться будет…
— Насмерть — пожалуйста, это мне раз плюнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103