И больших и маленьких. Одного такого голубя, намалеванного на плакате, я нес на первомайской демонстрации.
— И чего его рисуют художники? — с презрением глядя на сизаря, проворчал Вовка. Глупая птица! Ничего не умеет делать. Только путается у прохожих под ногами.
Вовка снова посадил голубя на плечо, но лишь отпустил руку, как тот взлетел, натянул веревку и уж в который раз, нелепо мельтеша крыльями, боком приземлился на асфальтовую дорожку.
В этот момент из третьего подъезда вышел мальчишка в зеленых штанах и вязаной кофте. Соеол как пришитый сидел на его плече. В такт шагам он наклонял точеную головку то в одну сторону, то в другую. Рябые перья лоснились, круглые глаза остро поблескивали.
Забыв про Вовку и голубя, мы окружили мальчишку. Лена с опаской протянула тоненькую руку к соколу.
— Он не укусит? — спросила она.
— Укусит! — хмыкнул Сева. — Это же птица, а не тигр.
Однако сам держался в стороне, близко не подходил к соколу.
— Погладь, — разрешил мальчишка.
Лена осторожно дотронулась до глянцевых перьев хищника. Сокол даже не посмотрел в ее сторону. Темные с золотистым ободком глаза его были устремлены вдаль поверх ребячьих голов. На небо он не смотрел, только вперед, прямо перед собой.
Я тоже дотронулся до сокола, он и на меня не обратил внимания. Для красавца сокола мы, казалось, не существовали. Он не замечал нас. И вид у него был неприступный и гордый. Не то что у Володькиного голубя, который ковылял по асфальтовой дорожке, волоча за собой бечевку. Сокол не смотрел и на голубя.
— Твой сокол умеет охотиться? — подошел к нам Володька. Конец натянувшейся бечевки, к которой был привязан сизарь, он держал в руке.
— Джан — отличный охотник, — сказал Слава.
— А на кого ты с ним охотишься? — спросила Лена.
— Я не люблю охоту, — ответил он.
— Зачем же ходишь с ним в рощу? — поинтересовался я.
— Джан должен летать.
— А что он ест? — спросил Вовка.
— Сырое мясо.
— А птиц ест? — снова спросил Вовка.
— Мы три года жили в Средней Азии, — сказал Слава — Джан охотился на кекликов.
— Кекликов? — удивилась Лена. — А кто это?
— Горные голуби, — улыбнулся Слава. — Они похожи на куропаток.
— Почему же он не смотрит на моего жирного сизаря? — спросил Вовка, подтягивая поближе за бечевку голубя.
— Он не видит его, — заметил Сева.
Вовка взял голубя и поднес к самому клюву сокола. Тот, блеснув глазами, отвернул голову в сторону и нахохлился.
— Никакой он не охотник, — рассмеялся Вовка. — Глядите, боится, боится моего сизаря!
— Джан никого не боится, — спокойно ответил Слава.
— Почему же он его не съест?
— Я не люблю охоту, — повторил Слава. Синие девчоночьи глаза его поскучнели.
— Ты не любишь! — рассмеялся весельчак Сева. — А он-то, — Сева кивнул на сокола, — любит?
— Скучно Джану здесь, — вздохнул Слава. — Тут разве небо? Неделями солнца не видно, а в Средней Азии солнце почти круглый год. И небо там совсем другое…
— Другое? — посмотрела на него Лена.
— Там жара, — заметил Сева. — Пустыня Сахара.
— Днем жара, а вечером — хорошо… — продолжал Слава. — Как только солнце за белые горы зайдет, сразу становится прохладно. И ночь приходит сразу, а звезды большие и яркие. Здесь таких звезд не бывает.
— Там верблюды? Правда, что они плюются?
— Верблюды в городах не живут, — сказал Слава. — Много ишаков.
Нагрузят на них мешки с арбузами и дынями, и ишака не видно… Маленькие, а сильные.
— Ты ездил на ишаках? — полюбопытствовал я. Я никогда не видел ишаков.
Разве что на картинках.
— И на ишаках, и на верблюдах, — ответил Слава.
— А на шакалах? — съязвил Сева Шихов.
— Шакалов я не видел, — спокойно сказал Слава.
— А кто охотился с Джаном? — спросил Вовка.
— Фарид, мой друг, — сказал Слава. — Он мне и подарил Джана, когда мы уезжали.
Вовка снова поднес к клюву сокола голубя. Голова Джана, будто на шарнире, повернулась в другую сторону.
— Врешь ты, — сказал Вовка. — Не охотник твой Джан.
— Сокол — благородная птица, — тихо проговорил Слава. На земле он никого не трогает, бьет птицу только на лету.
Повернулся и зашагал в сторону березовой рощи. Джан, чуть растопырив крылья, покачивался на его плече.
Почти на неделю зарядил нудный ленинградский дождик. Небо лохматое, низкое, тоненькие струйки бегут по стеклам, журчат водосточные трубы, поют железные карнизы под окнами. А рабочие и под дождем строят дом. Еще два этажа выросло за это время. Березовая роща будто окуталась желтым дымком — это вылупились сережки и первые листья. В дождик во дворе нечего делать, в такую погоду лучше всего после школы дома сидеть и по телевизору смотреть мультипликационные фильмы и спортивные передачи. И еще интересную книжку читать, тогда и про дождь забываешь.
В один из таких серых дней ко мне пришел Вовка Логинов. Джинсы у него снизу мокрые и заляпаны грязью, на круглой голове топорщатся короткие коричневые волосы. Нос и щеки мокрые. Зная, что моя бабушка не терпит беспорядка, Вовка тщательно поелозил подошвами по вытершемуся коврику, пригладил ладошкой мокрые волосы, но бабушка не обращала на него внимания, она жарила на кухне пирожки с мясом. Аппетитный запах витал по квартире.
— Пирожок бы горяченький, — сказал Вовка, потянув носом и облизнувшись. Он знал, что моя бабушка мастерица жарить пирожки с мясом.
Я принес из кухни два поджаристых пирожка, и мы с Вовкой с удовольствием съели их.
— Не видел этого… Славку с Джаном? — спросил Вовка. Жирные пальцы он вытер о джинсы. Я для этого случая припас бумажную салфетку.
— Скучает по среднеазиатскому небу и по ишакам, — сказал я. — И Джан скучает.
1 2 3 4