.. Вроде не жаловался, не ныл; что с ним случилось? Эх, ты, Андрей, Андрей!»
Большая алюминиевая «Казанка» ходко идет по Вял-озеру. От кормы в обе стороны разбежались пенистые волны. Крепко держа румпель мотора «Москва», на сиденье нахохлился Ваня. В лодке Валентина Гавриловна, Вера Хечекова и Галя Летанская, тоже микробиолог. Холодный ветер с брызгами хлещет в лицо. Девушки закутались в брезентовые плащи, подняли остроконечные капюшоны и повернулись к ветру спинами.
«Казанка» идет хорошо. Еще бы! «Москва» — это не «Ветерок». Одиннадцать лошадиных сил. Если дать полный газ, лодка приподнимет нос и еще быстрее помчится. Полный газ давать нельзя. Валентина Гавриловна строго-настрого запретила. В озере прячутся коварные топляки. Топляк — это бревно, торчком плавающее в озере. Наружу выглядывает лишь круглая черная шапочка. Такие топляки не страшны, их издалека видно. Встречаются топляки, полностью ушедшие под воду, как подводные лодки. Их вообще можно не увидеть. Лодка проскакивает над таким топляком, а крыльчатка мотора может зацепить. И тогда стой и меняй шплинт. Самый опасный топляк — это тот, который то немного выглянет из воды, то снова спрячется. Не отвернешь вовремя — такой топляк может пропороть дно лодки. Валентина Гавриловна говорит, такие случаи на этом озере были. Поэтому Ваня не дает полный газ и внимательно смотрит на воду. Прямо по курсу что-то мелькнуло в волнах и пропало. Ваня отводит в сторону румпель, и лодка плавно меняет направление. Так и есть — самый коварный топляк! Когда набегает волна, его не видно. Потом выглянет на секунду — и снова под воду. Да-а, тут гляди в оба!
Сегодня Ваня не радуется живописным берегам, озеру, интересному путешествию. У него плохое настроение. Светлые пронзительные глаза сощурены, губы сжаты. Не ожидал от Андрея такого! Где он сейчас? Машина ушла в три утра. Валентина Гавриловна еще вечером дала ему деньги на билет. Наверное, уже к Ленинграду подлетает… Разве можно так? Вместе приехали — вместе и назад. Будто одного Андрея кусают комары и мошка… Что и говорить, Север — это не Крым.
Нет, дело не в комарах и мошках. И даже не в осе. Ваня знал приятеля не один год. Андрей умеет терпеть. Не это вынудило его уехать… Что же тогда? И Ваня вспомнил их первую поездку с Галиной Алексеевной и Леной. Вспомнил то необыкновенное чувство свободы, радости, когда мотор заработал и лодка пошла по ламбе к перемычке. Глаза Андрея тоже сияли гордостью и радостью… Потом, уже на Вял-озере, с Андреем произошла какая-то перемена: глаза стали отсутствующими, лицо непроницаемым, он старался не смотреть на Ваню…
Мотор взревел, лодка вздрогнула и рванулась вперед, — это Ваня в сердцах крутанул румпель. Он увидел повернутые к себе лица девушек и тотчас сбавил газ… Зачем он обманывает самого себя? Ведь отлично знает, что произошло с приятелем: Андрей обиделся. И обиделся за дело. Ведь Ваня, хотя и не слышал, что тогда на лодке говорил ему Андрей, но прекрасно понял: приятель просил уступить ему место на корме. Андрей хотел сам повести лодку. Но Ваня сделал вид, что ничего не понял. И это было большое свинство. Даже не свинство, а предательство. Не мог тогда Ваня оторваться от румпеля. Это было свыше его сил. Казалось, он и мотор — единое целое. До чего удивительно приятное чувство, а вот Андрею не довелось испытать этого. Из-за Вани. И потом, когда Ваня попытался передать Андрею румпель, а Галина Алексеевна не разрешила, было уже поздно…
Андрей не простил ему. Не из-за комаров и мошки уехал Андрей, а из-за него — Вани.
Ледяные брызги окатили лицо, тоненькой струйкой проникли за воротник. Ваня зябко передернул плечами и еще больше съежился.
Утром после завтрака Георгий Васильевич Назаров подошел к нему и, пожав руку, как взрослому, сам попросил доставить микробиологов на дальний остров, где разбили свой лагерь ихтиологи.
— Я, признаться, не верил, что вы разбираетесь в моторах, — сказал он. — В общем, спасибо за помощь. И еще одно: из лагеря не гоню. Нравится — живи.
В другое время от этой похвалы сурового начальника Ваня так и расцвел бы, а сейчас лишь кивнул.
Володя Кузнецов — он тащил в лодку канистру с горючей смесью — остановился и, подмигнув, продекламировал:
— «Гарун бежал быстрее лани, быстрей чем заяц от орла…» А ты чего же остался, юный пионер?
— У него хроническая ангина, — соврал Ваня. — Каждый вечер температура поднимается.
— Ангина — это ужасно… — засмеялся Володя. — Ты покрепче обмотай горло шарфом, а то, чего доброго, и тебя прихватит…
— Мне бы такую шляпу, как у вас, — подковырнул в свою очередь Ваня.
— Если через неделю не сбежишь — подарю! — громко, чтобы услышали микробиологи, заявил Володя.
Высматривая топляки, Ваня и не заметил, как прямо по курсу вырос большой лесистый остров. Один берег крутой, с вывороченными деревьями, другой пологий, с узкой песчаной косой. Туда Ваня и направил лодку. Валя покивала, — мол, все правильно. Когда «Казанка» с выключенным мотором по инерции проскрежетала днищем по песку, Ваня заметил в осоке большую лодку со стационарным мотором, установленным посередине. Нос лодки был вытащен на берег.
Девушки, оставив в лодке задубевшие плащи, вышли на берег. На острове ветра не слышно. Лишь где-то далеко в подветренной стороне тихо плещет в берег волна. Перекрыв бензоподачу, Ваня тоже выбрался на берег и с удовольствием распрямился. По узкой тропинке из глубины острова спускался высокий бородатый парень в штормовке. Голенища подвернутых сапог звучно шлепали.
— Что я вижу? Наш суровый и неприступный остров посетили прекрасные амазонки… Ура!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75