— Мы никакой работы не боимся, — сказал Ваня.
— Это я уже слышал, — проворчал Назаров. — За словом вы в карман не лезете…
— Мальчики с таким трудом добрались к нам из Ленинграда — я до сих пор диву даюсь, как это им удалось? — а мы их прогоняем! — горячо сказала Вера Хечекова. — Как хотите, товарищи, но это жестоко.
— Ты у нас добренькая, — ухмыльнулся человек в желтых ботинках. — А продукты на них кто нам отпустит? Я лично голосую за то, чтобы их с первой попутной…
— К чему такая спешка? — спросила полная женщина. — Пускай познакомятся с настоящим Севером.
— Вы уже забыли тот случай, на карельском перешейке? — спросил Назаров. — Гриша Федоров, сын начальника экспедиции, один выехал на озеро, подул ветер, лодку перевернуло — и он утонул. Через пять дней только тело нашли.
— Какие страсти! — пожала плечами полная женщина.
— Мы хорошо плаваем, — подал голос Ваня.
— Помнится, в прошлом году, я тогда был в Хибинах, один пацаненок тоже богу душу отдал, — сказал розоволицый в желтых полуботинках. — Угодил в зыбучее болото, и пузырей не нашли.
— Вот видите, — сказал Назаров. — Мы обязаны вас отправить домой… Придется вам, Иван Николаевич, отвезти их.
— Чтобы я из-за этих сорванцов стал машину уродовать по такой дороге? — возразил розоволицый. Он оказался совсем не заместителем начальника, а всего-навсего шофером. — Ничего не выйдет… Я не рядился вам мальчишек возить.
Ваня с благодарностью взглянул на сурового шофера. Хоть он совсем и не вызывал симпатий, но сейчас от него зависела их судьба. А с Иваном Николаевичем, судя по всему, здесь считались.
— Когда вы поедете в Умбу за продуктами? — помолчав, спросил начальник.
— Через неделю, а может, и того позднее.
— Раз уж такое дело, можно и пораньше.
— Пораньше не выйдет, — отрезал шофер. — Завтра с утра буду разбирать задний мост — сальник пробило.
— Это долгая история, — сказал Назаров.
— Пусть мальчики поживут у нас эту неделю, — вмешалась Вера Хечекова. — Я беру шефство над ними.
— Конечно, пусть поживут, — заговорили и остальные, один шофер молчал. — К чему, Георгий Васильевич, такие строгости?..
— Они и недели-то тут не выдержат, — усмехнулась полная седоволосая женщина. — Вот увидите, сами домой запросятся.
Ваня про себя усмехнулся: «Запросимся, как же!» Напряженная обстановка разрядилась.
— Послал бог нахлебничков… — пробурчал шофер и, сплюнув, пошел к своей машине, что стояла на отшибе неподалеку от выгоревшей палатки. Еще дальше, на вскопанной желтой земле, виднелись железные бочки с бензином, канистры, жестяные банки.
Назаров долгим взглядом посмотрел на мальчишек, так внезапно свалившихся на его голову, вздохнул и первым зашагал к берегу, где виднелись до половины вытащенные на сушу разнокалиберные лодки. Разошлись и другие. Остались Валентина Гавриловна и Вера Хечекова.
— Вы слышали гонг? — строго спросила Валентина Гавриловна.
— Гонг? — удивился Андрей. — А что, тут у вас бывают соревнования? Бегаете или плаваете?
— Подъем у нас в семь утра, — улыбнувшись, пояснила Вера Хечекова. — Повар ударяет железякой в рельс… Видите — висит на суку? Это и есть наш гонг.
— В рельс ударяют утром, в обед и ужин, — сказала Валентина Гавриловна. — У нас не принято опаздывать.
— Мы разве опоздали? — огорченно спросил Ваня.
— Сейчас половина девятого, — сказала Валентина Гавриловна и ушла в палатку микробиологов.
— Надо посильнее ударять в рельс, — вдогонку ей крикнул Андрей. — Мы ничего не слышали!
— Главные неприятности позади, — весело сказала Вера Хечекова. — Теперь, мальчики, быстро завтракать! И чтобы в следующий раз не опаздывать. У нас тут дисциплина. Видели, какой строгий у нас начальник?
— Начальник — ладно, а вот этот Иван Николаевич… Глаза у него какие-то нехорошие, — сказал Ваня, шагая вслед за Хечековой в столовую.
— Шофер в экспедиции после начальника — главный человек, — сказала Хечекова. — Мы без него, как без рук. Кто из райцентра продукты привозит? Лодки на другие озера доставляет? Наконец, в баню возит в поселок? Все Иван Николаевич… Так что вы лучше с ним не ссорьтесь.
— Сорванцами нас обозвал, — вспомнил Андрей.
— И нахлебниками, — добавил Ваня. — А мы еще ваш хлеб-то и не ели.
— Он жадный? — спросил Андрей.
— Признаться, он мне тоже не нравится, — сказала Вера Хечекова. — Да, пожалуй, не только мне, а всем.
— Почему? — спросил Ваня.
— Поживете — сами увидите.
— И все-таки он молодец, — сказал Ваня. — Не повез нас обратно в Умбу.
— В этом смысле — да! — рассмеялась Хечекова.
Когда уселись за длинный, сколоченный из плохо отесанных досок стол, Ваня улыбнулся и сказал:
— Замечательная эта пословица: утро вечера мудренее!
12. КОГДА МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ
Жизнь в лагере шла своим чередом. В семь утра раздавались три-четыре звучных удара в рельс. Ваня и Андрей просыпались задолго до подъема и в мучительной полудреме ждали, когда ударят в этот проклятый гонг. И все равно первый удар заставал врасплох. Из палаток к озеру, зевая и потягиваясь, тянулись заспанные люди. Кто с мостков, кто с лодок, а кто и прямо с берега, согнувшись в три погибели, чистили зубы, умывались холодной прозрачной водой. Иван Николаевич, умытый и одетый, приседал у своей машины, держась рукой за крыло. Лицо у него при этом было важное и серьезное, а глаза устремлены вдаль.
Когда налетают комары, сразу заметно. Они будто ветер суховей обдают лицо и шпарят, как крапива. Садятся с лету куда попало: на губы, нос, ресницы, лезут в уши, глаза. И не топчутся выбирая место поудобнее, а с ходу вонзают в кожу хобот. А вот коварная северная мошка действует совсем иначе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75