Здесь вместо асфальта — ровный бревенчатый настил, а к домам от главной магистрали ответвляются дощатые дорожки.
— Чудно! — удивился Андрей. — Бревна… Я еще никогда в жизни не ходил по улицам из бревен.
— Мы привыкшие и не замечаем, — говорит Санька.
Утро нынче солнечное. Кажется, солнце большое, яркое, а все равно прохладно. Особенно это чувствуется, когда станешь лицом к невидимому за домом морю.
— И комаров вроде не видно, — говорит Ваня.
— Днем они спят, — замечает Андрей.
— Комары-то? — смеется Санька. — Они никогда тут не спят. Здесь возвышенность и ветер тянет с моря, а спустимся вниз, комарики объявятся…
— А ты не боишься их? — спрашивает Ваня.
— Комаров-то? — удивляется Санька. — Что их бояться?
— Может, они здешних не кусают? — говорит Андрей. — Или у тебя шкура толстая?
Санька громко хохочет и даже топает спортивным ботинком на толстой подошве по гудящему настилу.
Бревенчатая мостовая спускается вниз к реке, которую тоже называют Умба. Река впадает в Умбинскую губу. Тут же рядом Кандалакшский залив Белого моря.
Обо всем этом обстоятельно, не торопясь рассказывает Санька. Когда необходимо, он останавливается и плавным жестом руки показывает. По обе стороны мостовой стоят крепкие деревянные дома. Есть большие, двухтрехэтажные и тоже из бревен. Таких домов в других городах не увидишь.
Умба расположена на огромных каменистых холмах. Тысячелетние камни-валуны, обросшие мшистыми лепешками, разлеглись на холмах, торчат в желтых обрывах. Камней много везде. Больших и маленьких. Среди них растут редкие ели, сосны, чахлые, с искривленными стволами березы.
— Это гостиница, — плавно показывает рукой Санька. — А это наш президиум…
— Президиум? — удивляются Ваня и Андрей. — Какой президиум?
Санька показывает на небольшую дощатую трибуну.
— Президиум никогда не видели? Отсюда наши начальники речи в праздник произносят…
— Трибуна это, чудак, — разъясняет Андрей. — Президиум совсем другое…
— Президиум за длинным столом сидит, а на трибуне стоят, — говорит Ваня.
— У вас в Ленинграде, может, и трибуна, — упорствует Санька. — А у нас президиум. Все так называют.
На широком мосту с покосившимися перилами остановились. Никогда еще мальчишки не видели сразу столько бревен! Вся широкая река до краев была заполнена бревнами. Тысячи, миллионы бревен. Связанные в длинные плоты, они медленно плыли по течению. Не связанные торкались в берега, гигантскими щуками выскакивали на сушу, собирались в беспорядочные стада в заводях. На бревнах приплясывали в резиновых сапогах до пояса сплавщики. В руках у них длинные багры, которыми они ловко туда-сюда распихивали тяжело покачивающиеся бревна.
— Мой батя в низах сплавляет лес. Школу кончу, тоже буду сплавщиком, — сказал Санька. — Знаете, сколько они в месяц сплавляют? Ого-го!
Нужно быть очень смелым и ловким, чтобы вот так легко и небрежно прыгать с одного скользкого бревна на другое. Малейшее неосторожное движение — и ты в ледяной воде, кишащей тяжелыми, рвущимися вперед бревнами.
— Через мост пойдем или по бревнам? — кивнул на клокочущую речку Санька.
— По бревнам через речку? — переспросил Андрей.
— Главное, на одном бревне долго не стоять. Чуть притонет — сразу нужно прыгать на другое… Пробежитесь как по тротуару.
— Как-нибудь в другой раз, — сказал Ваня. — И потом, у нас багров нет…
— С баграми на плотах стоят, — сказал Санька и быстро спустился вниз по обрыву к реке. Желтые комья земли с булканьем просыпались в воду.
Вот он с разбегу вспрыгнул на огромное, недовольно чмокнувшее бревно, стрельнул глазами туда-сюда и в мгновение ока очутился на другом бревне. Сопревшая кора расползлась под его ботинками. Однако Санька ни разу не поскользнулся. Движения его были точными и расчетливыми: не успеет бревно уйти под воду, как Санька уже стоит на другом. Не дошли Ваня и Андрей и до середины моста, как отчаянный Санька уже выпрыгнул на тот берег. Стряхнул брызги со штанов, пополоскал в воде ботинки и как ни в чем не бывало подошел и стал рассказывать про своего одноклассника — Ваську Кривошеева. В школу приехал инспектор из Москвы и на уроке географии задал Ваське такой вопрос: «Назови самый замечательный город нашей Родины?» Васька, не долго думая, и ляпнул: «Умба!».
— Патриот своего края, — заметил Ваня.
— А что бы сказала твоя мать, если бы увидела, как ты сейчас по бревнам? — спросил Андрей.
— Ничего, — беспечно ответил Санька. — Когда весной в ледоход мост повредило, она сама по бревнам на тот берег перебиралась. Да и не одна она — все.
— Я бы не смог, — сказал Андрей. — Чуть поскользнулся — и в воду, а там бревном по башке.
— Первый раз, может, и страшновато, а потом привыкнешь. У нас, в Умбе, даже первоклассники могут по бревнам ходить.
— А что, попробую-ка и я? — задумчиво глядя на речку, сказал Ваня.
— На обратном пути, — сказал Санька.
Андрей Пирожков вдруг рассмеялся.
— Хохотунчик напал? — удивленно взглянул на него Санька.
— Вспомнил, как твоя мать говорила, что ни за что тебя одного в большой город не отпустит. Потеряешься…
— Хоть бы своими глазами поглядеть на большой город, — сказал Санька. — В кино только и видел-то ваш Ленинград.
— Все-таки я попробую, — сказал Ваня. — Босиком, наверное, лучше?
— Успеешь еще… — остановил его Санька. — Я вам сейчас наш залив покажу… Белое море!
Санька не только залив показал, где стояло у причала небольшое пассажирское судно «Рулевой», но и познакомил с шофером лесовоза Кузьмой Васильевичем. Шофер посадил на судно свою жену, которой нужно было по делам в Кандалакшу, и задумчиво стоял у причала, посасывая папиросу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75