– Ты не заболел?– Нет, я здоров. Личные дела.Потом позвонил в офис и распорядился, чтобы две машины с боевиками через час подстраховали его на Минском шоссе. Подошел к окну. Его "вольво" стояла впритык к телефонной будке, вокруг пусто.Калерии Ивановне он велел остаться в квартире и ждать. Если кто-нибудь придет и станет ее расспрашивать, надо сказать, что молодая хозяйка звонила в аэропорт, интересовалась рейсами на Сочи.– Я врать не умею, – сказала женщина, погруженная в тяжкое раздумье.– Соври разок, – попросил Губин, – для общей пользы.– А что ответить доктору?– Савве я сам позвоню.В лифте он поддерживал Таню за талию, а она постанывала, как деревце на ветру.– Мишенька, ты любишь меня?Глаза у нее были жутковатые, точно успела насосаться "травки". Он ее не совсем как-то узнавал в это утро, но задумываться об этом было некогда.Успели сесть в машину и движок захрюкал, когда в переулок вымахнули две "волги" с ментовскими номерами, набитые стрелками под завязку.– Нагнись! – бросил Губин и для верности тяжелой рукой придавил ее голову к панели. Таня жалобно ойкнула и обмякла. Губин аккуратно развернулся и к Садовому кольцу вырулил без приключений, но в зеркальце заметил, что одна из машин, видно, по наитию, все же села на "хвост". На Комсомольском проспекте на ходу пришлепнул на крышу милицейскую мигалку.Правил движения больше не соблюдал: хотел оторваться от преследования до Окружной. Москва была перегружена транспортом и слегка дымилась. Возле Лужников дорогу перегородили столкнувшийся грузовик и "жигуленок", образовали солидную пробку. Губин обогнул пробку по тротуару и ухитрился выскочить прямо перед светлые очи капитана-гаишника. Чернобровое лицо капитана осветилось улыбкой удачи.Увидев просунутую в окошко двадцатидолларовую купюру, даже не стал читать наставление, схватил денежку и доброжелательно махнул жезлом: проезжай, соколик!Таня очнулась на метромосту, потянулась, как со сна, укоризненно заметила:– Любимый, ты хотел убить раненую девушку? От кого мы удираем?– Ни от кого. Поспи еще немного.– Зачем ты так хряснул меня головой о панель?Мне же больно. Вот и вторая рука теперь тоже отнялась. Как я буду тебя обнимать?Губин никак не мог понять, сбросил ли он "хвост".На проспекте Вернадского разогнался за сто пятьдесят, мчался сопровождаемый гудками разгневанных водителей, знакомая "волга" давно исчезла, но это ничего не значило. У оперов из спецгруппы были свои, особые приемчики дорожного вылавливания. На охоту, подобную этой, они выходили в несколько "застав", с отлаженной системой страховок, передавали объект с рук на руки по принципу "домино". У них были очень высокие показатели по конечному результату. Преимущество "чистильщиков" перед остальными оперативными службами было в том, что у них не было нужды стесняться в средствах. Большой гон был для них развлечением, чем-то вроде рулетки с обязательным кушем в конце. Эти ребята никогда не торопились ставить точку: сам процесс преследования доставлял им массу удовольствия. Хорошо натасканные, тренированные, двуногие борзые, которые получали премиальные с каждого снятого скальпа. Высшим шиком среди этой отчаянной братии считалось повалить жертву как раз в ту минуту, когда она возомнит себя недосягаемой.Подполковник Веня Суржиков, два года назад продавший душу дьяволу и получавший паек сразу в трех местах, "принял" машину с преступниками возле кинотеатра "Звездный", куда добрался из Центра на своем мощном "мустанге" одному ему известными просеками.Теперь, сидя в уютной кабинке "то йоты" рядом с матерым сержантом-афганцем Власюком, он испытывал то желанное опустошение, освобождение от серых пут обыденки, которые приносила только бешеная погоня за ускользающей мишенью.– Что, Власюк, достанем гадов?! – Суржиков возбужденно посмеивался.– Куда же они денутся, шеф, – ответил сержант.Когда серая "вольво" вырулила на Минское шоссе, стало ясно, что деться беглецам действительно некуда.Дожим объекта на загородном шоссе – забава для новичков, вроде охоты на кролика. По рации Суржиков вызвал на подмогу вертолет, а также предупредил о повышенном внимании милицейские посты. Потом спохватился, что второпях, в суете после звонка "благодетеля" не удосужился запросить оперативку на того парня, который крутил баранку убегающей "вольво" и которого по указанию заказчика следовало почему-то не трогать, а отсечь. "Умники дерьмовые, – смешливо подумал Суржиков. – Придумают же такое – отсечь! Тыквы бы вам всем отсечь, вместе с куриными мозгами!"Смутное время, которое корежило страну, вполне устраивало подполковника, словно для него было обустроено. В этой лихой ломке он чувствовал себя как рыба в воде, а раньше прозябал и еле сводил концы с концами. Теперь он размахнулся на полную катушку.Ему нравилось догонять, рвать в клочья, цедить сквозь зубы команды, отстегивать крупные бабки красивым шлюхам и выколачивать гонорар сразу из трех контор.За буйство и удаль ему платили наличными, а не пугали служебным расследованием. Все, что раньше было противозаконным, стало естественным, как дыхание.Множество былых нелепых ограничений и установок, путавших ноги и руки, рассыпалось в прах, и жизнь для быстрого, сметливого человека засверкала всеми цветами радуги. Наконец-то укоренилось так, как и должно быть, как заведено от веку: нытику и рохле выпали слезы, а вольному и неустрашимому – победа.Подполковник спросил у Власюка:– Тебе такая фамилия – Губин ничего не говорит?Сержант ухмыльнулся:– Наверное, шибко губастый, раз Губин. Нет, товарищ подполковник, про такого не слыхал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117