– Ты куда-то пропал, Гриша. Я уж заволновался, не захворал ли?– Нет, я здоров.– Не знаешь, где Крест?– На даче сидит вторую неделю, я же докладывал.– Ты бы подскочил утречком, надо кое-что обсудить.– Слушаюсь, хозяин.Башлыков закурил вторую сигарету, хотя это был перебор, и задумался вот о чем. Благовестова не удалось убрать с первой попытки, следовательно, ему благоприятствовала судьба. Башлыкову трудно было представить, чтобы старый дьявол, взлетя под небеса в раскаленной железной капсуле, остался цел. Тем не менее это случилось. Получалось, что Башлыков подрядился укоротить не только земных злодеев, но вступил в схватку с какой-то мистической, потусторонней силой, в которую не верил. Он не верил, а она тут как тут. Троих мужиков и крепкую женщину расплющило, как тараканов, а глумливого старичка эта самая неведомая сила лишь вознесла в чугунный ад, попугала и аккуратно расположила на травке, как на отдых. Теперь он заново, еще крепче плетет свои сети, которыми душит страну. Пусть Благовестов не один, у него есть подельщики, но сколько их? Десяток, сотня, пара тысяч? В масштабах мира – сущий пустяк, горстка малиновых клопов, всех можно пересчитать, все известны, никто давно не прячется, блудпивые, ожиревшие хари у всех на виду и на слуху.И все же. Чем объяснить, что кучка прохвостов сумела высосать кровь из миллионов людей, ограбить, превратить в скотов и теперь, не насытясь, зловещей коричневой плесенью поползла на Запад, пересекла океан, где их еще не признали, где люди так же слепы, как слепы были в России пять лет назад, и где их пещерную ненасытность принимают за здоровый аппетит освободившихся от ига коммунизма собратьев. Чем объяснить их триумф, кроме покровительства иной, нездешней силы?Впору было отлить из серебряной ложки серебряную пулю и пустить ее Елизару в лоб, чтобы убедиться, не оборотень ли он.Сбросив наваждение, Башлыков пошел в комнату, где Людмила Васильевна, уютно свернувшись в кресле, наслаждалась любовными приключениями американских дебилов.– Хочешь лечь? – спросила она.– Как ты можешь смотреть эту заразу?– Мне нравится. Они все такие красивые. Погляди, какая кухня!– Ты хотела бы так жить?Людмила Васильевна покосилась из кресла невинным оком:– Ты сегодня какой-то особенно злой. Боюсь отвечать.– Выключи немедленно.Маруха погасила экран, нажав кнопку на своем пульте, и спокойно ждала дальнейших указаний. Башлыков лежал поперек кровати, лениво почесывая живот.– Раздеваться? – пискнула она. – Папочка готов к расслабухе?– А что ты еще умеешь? Чему еще научилась в жизни?– А что еще нужно? Я умею любить и хорошая хозяйка. Смешно требовать от женщины большего.– Любить ты не умеешь. Даже не понимаешь, о чем говоришь. Умеешь только трахаться.Людмилу Васильевну разговор увлек, она развернулась в кресле так, что ему были видны ее лицо, одна грудь, вывалившаяся из халатика, и прекрасной формы бедро.– Объясни разницу, дорогой. Может, я действительно чего-то не понимаю.– Скажи, ты веришь в Бога?– Да, конечно. В кого же еще верить?– Веришь и занимаешься проституцией?– Если хочешь знать, это как раз нормально. Но я уже не занимаюсь проституцией. Целых два месяца.Башлыков подложил себе подушку под голову:– Со мной – это то же самое. Тем и отличается любовь. Ею занимаются бескорыстно.– Да? – удивилась Людмила Васильевна. – И какая же мне от тебя корысть, любимый?– Живешь на всем готовом, бездельничаешь. Бездельники, хоть мужчины, хоть женщины, это вообще не люди. Я их презираю.– А жены, которые официальные, разве не живут на всем готовом?– Об этом тебе рано говорить, Люда, У тебя о женах понятие, как у крокодила об овце.Людмила Васильевна нехотя сползла с кресла, вытянулась, немного покрасовалась перед ним и ушла в ванную.– Зря обижаешься, – шумнул вслед Башлыков. – Ты сначала подумай, а потом себя сравнивай.Теперь Людмила Васильевна застрянет в ванной надолго, а потом явится как бы заплаканная. У нее очень острая реакция на правду, которой он для нее не жалел.И чем больше жуткой правды про нее он ей открывал, тем ближе она ему становилась. Это было грустно. Ему нравился даже утренний горьковатый запах у нее изо рта. После своих маленьких обид она отдавалась с особенной, удручающей страстью, словно собиралась умереть в судорожном похотливом клинче. Его тянуло к ней всегда, даже когда протирал ствол любимого вальтера. Это было тоже ненормально и тяготило его. Он не исключал, что те же самые силы, которые уберегли от лютой казни поганого Елизара, одновременно наслали на него, незадачливого мстителя, эту озорную, податливую, вязкую ведьму. "Завтра же с утра – и вон!" – подумал Башлыков задорно, но эта мысль не принесла облегчения, потому что была уже лишней. Глава 6 Настя Михайлова последний раз замедленно, "по-лягушачьи" переплыла бассейн, вскарабкалась наверх и присела на деревянную скамеечку, чтобы передохнуть.Сегодня она перекрыла собственную норму. Инструктор их группы, широкоплечий, статный атлет, бывший кандидат в сборную Союза, издали помахал ей рукой: живо в зал! Она согласно закивала, встрепенулась, но подняться не хватило сил.Рядом на скамеечку опустилась красивая незнакомая девушка в бикини.– Я видела, как ты плаваешь, – сказала восхищенно. – Это с ума сойти!– Значит, вы не видели настоящих пловчих. Вы новенькая?– Ну да. Давно мечтала сюда попасть и вот накопила денежек. Две тысячи зеленых за курс. С ума сойти!Настя мгновенно покраснела. Она сама каждый раз приходила в ужас от этой чудовищной цифры, выбрасываемой на прихоть, когда миллионы людей не знают, как связать концы с концами. Но Алеша привел ее сюда за руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117