упаковку жвачки "Стиморол", мягкого медвежонка с лазоревыми глазками и, по личной просьбе Сенечки, водяной пластмассовый браунинг. В подвальном помещении она побывала уже несколько раз, уяснила его предназначение, и даже, как ей казалось, сумела смягчить суровую Клементиву, полновластную здешнюю хозяйку.Больничный парк, скованный ночным морозом, покачивался в лунном сиянии, словно небесный корабль, опустившийся на грешную землю. Завороженная внезапной красотой, Лиза невольно задержалась, прикоснулась к заледенелому стволу сосны, горько вздохнула. Этот парк, эта ночь, эта лунная тишина — откуда они? В Москве разве можно такому быть?Знакомый охранник у входа в подвал спросил, нет ли у нее сигарет? Лиза сокрушенно развела руками: не курю.— Пойдешь обратно, захвати у ребят. Без курева помираю.— Что же не можешь на минуту отлучиться? — удивилась Лиза. — Кто сюда ворвется?— Никто. Но оштрафуют, гады. У нас строго. Минутка — и куска нет.— Ладно, принесу.Спустилась по ступенькам в длинный коридор, освещенный люминесцентными лампами. В двух-трех местах с потолка целились телеобъективы. Лиза их не опасалась: у нее допуск почти во все больничные отсеки.Дверь в детскую палату вторая справа, Лиза открыла кодовый замок с помощью желтой пластиковой карточки. Один шаг — и она в обители детей, заторможенных наркотиками, приготовленных на убой. Как и в первый приход, сердце охватила ледяная стужа. Тускло мерцающие ночники, двухъярусные койки, бледные пятна детских лиц, спертый, пропитанный лекарствами воздух — бред наяву. Но ее тут ждали.Гуськом, навстречу ей из полумрака выступили две детские фигурки в пижамах, ее новые друзья — девочка Наташа и мальчик Сенечка. Неслышно, как тени, приблизились и молча прижались к ее ногам. Она нежно погладила пушистые теплые головки, пробормотала, инстинктивно понижая голос:— Уж сразу и плакать! Тетенька Лиза никогда не обманывает. Сказала придет — и пришла.Потянула детей подальше от двери, к свободной кровати. Уселись все трое одной кучкой.Первой заговорила Наташа:— Приходил незнакомый дяденька, хотел сделать нам с Сенечкой укол, но Клементина сказала, не надо.Сказала, есть хороший заказ. А дяденька сказал, никакого заказа больше не будет. Он сказал.., ну, такое длинное слово... Сенечка?— Консервация, — подсказал мальчик.— Да... И они спорили с Клементиной. Клементина очень рассердилась... Значит, нас скоро усыпят, да?— Не думай об этом, малышка. Никто вас не усыпит, — Лиза поцеловала девочку в покрытый испариной лобик.— Как же, не усыпят, — иронически заметил Сенечка. — Всех усыпляют, а мы особенные.— Никого больше не будут усыплять.Мальчик выкарабкался из-под ее руки.— Тетя Лиза, только не надо вешать на уши лапшу, хорошо?— Хорошо, Семен. Но я говорю правду, — Нет причин для беспокойства.— Мы не беспокоимся, — сказал Сенечка. — Мы тебе не верим.— Я верю, — поспешила вставить Наташа. — Ты, Сенечка, вообще никому не веришь. Так нельзя жить.— Она права, — подтвердила Лиза, прижимая девочку покрепче. — Без веры жить тяжело.— Почему вы к нам ходите? — спросил Сенечка. — Носите всякие подарочки. Почему?— Мы же подружились, разве не так?— Нет, не так. Мы с Наткой — товар, сырец. С товаром не дружат. Сами знаете.— Господи, да что ты такое говоришь?!— Натка маленькая, думает, придет волшебник и заберет ее отсюда. Сказок наслушалась. Никто за нами не придет.— Ты дурак, Сенька, — разозлилась девочка и потянулась ладошками к глазам. — Ты дурак и Фома неверный.Мальчик не обратил на нее внимания.— Если вы, тетя Лиза, наш друг, так заберите нас.Или помогите бежать... Вы принесли, что я просил?Лиза достала игрушечный браунинг. Мальчик оглядел пистолет, понажимал на курок, сунул под резинку пижамных штанишек.— Все лучше, чем ничего. Хоть за это спасибо. Я думаю, тетя Лиза, вы ходите к нам не потому, что дружим, а потому, что надеетесь сбагрить нас с Наткой куда-нибудь подороже.— Заткнись! — возмутилась Наташа. — У тебя, Сенька, язык, как помело.— Теперь послушайте меня, — твердо сказала Лиза. — Никто не посмеет вас тронуть, пока я здесь.— Ага, — буркнул Сенечка. — Они вас очень все боятся. Смешно слушать, честное слово. Подумайте лучше о себе. Если вы правда за нас, значит, не с ними. Когда они узнают, тут же прихватят за жабры. Пикнуть не успеете.Мальчик рассуждал с таким спокойным пренебрежением ко всему происходящему, как не бывает в его возрасте. Так обыкновенно разговаривают люди, много побродившие по свету и постигшие иную, внеземную мудрость.— Сенечка, я открою одну тайну, но ты должен поклясться, что никому не проболтаешься.— Кому болтать, — усмехнулся старый ребенок. — Разве что Натке. Так она через минуту все забудет. Ей же всего семь лет. Умишко-то незрелый.— А тебе сколько?— Вы уже спрашивали. Десять исполнилось в сентябре.— Хорошо, пусть десять. Но ведь не пятьдесят. Почему же ты думаешь, что знаешь все лучше меня?— Вот именно, — пискнула девочка. — Хвастун — и все.Мальчик иронически разглядывал ногти на левой руке.— Тайна вот в чем. Пройдет совсем немного времени, может быть, три или четыре дня, и вы очутитесь дома. А потом, совсем скоро наступит Новый год. Мы все соберемся под елкой, будем веселиться, петь песни, играть — и забудем обо всем плохом, что с нами случилось. Знаете, кто мне об этом сказал?— Наверное, дед-Мороз, — хмуро пошутил Сенечка. — Кроме него, некому.— Это правда, тетя Лиза? — у девочки по щекам покатились крупные слезы. Лиза утерла их ладонью.— Мне сказал об этом один сильный, могучий человек, у него целый полк солдат, которые только ждут команды, чтобы освободить всех детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109