Это как боль в груди, которая никак не кончается, а только накапливается и накапливается.
- Джо, спокойней.
Гарсия расслабился.
- Все в порядке.
- Это все военный синдром, давление войны, - сказал Рэмси. - О чем-то подобном я и думал. - Он вздрогнул. - Нет, скорее всего ты говоришь о том же самом.
- Каком том же?
- Каким-то образом это может быть связано с инстинктом смерти.
- Ой, для таких, как я, это слишком заумно.
- Я этого не говорил.
- Но предположил, Джонни-малыш. Еще один из ваших эзотерических нонсенсов. Я изучал психологию. Читал и старых, и новых мастеров: Фрейда, Юнга, Адлера, Фримана, Лози, Кмисая. Я искал ответы, а нашел лишь толкования, оговорки. Но жаргон я знаю.
- Тогда ты знаешь и про «инстинкт смерти».
- А как же, Джонни. И «восточные», и мы - все слепо прут к тотальному уничтожению. Ты это хотел мне сказать?
- Нет, не совсем то. Я думал про другое. Но, может, я ошибался.
- А может, и я хочу быть слепым.
- Да. Мы слишком рано перескочили к другим проблемам, Джо. Ты мне не ответил. Готов ты мне сказать, что это «восточные» сделали тебе предложение делать грязные делишки для них?
Гарсия холодно поглядел на него.
- Надеюсь, что мы оба будем жариться в аду, - сказал он, четко выговаривая слова.
Рэмси поднялся.
- Ты мне очень помог, Джо. Но тебе и вправду надо отдохнуть.
Он отключил кварцевую лампу над кроватью и пошел к двери.
- Ты думаешь, что я «спящий» агент? - спросил Гарсия.
Не поворачиваясь, Рэмси ответил:
- А разве «спящий» полезет получать сверхдозу радиации, чтобы укрыть нас от врагов?
- Возможно, - ответил Гарсия. - Если ему осточертела его работа, и он устал от войны так же, как и я.
«И это именно тот ответ, которого я боялся», - подумал Рэмси. Он сказал:
- Отдыхай.
- Чтоб тебя черти разодрали.
Рэмси вышел в коридор и внезапно заметил, что этот серый проход не ведет никуда. Он подумал: «Мой собственный мир катится к шизофрении. Безопасность! Их задача - сделать нас еще большими шизоидами, разрушить как можно больше коммуникативных связей». Он опять повернулся, чтобы посмотреть на Гарсию. Тот повернулся на бок и глядел в стенку. «Вот почему так важно принадлежать к группе Сэвви Спарроу. Здесь есть островок здравого смысла».
Тут он вспомнил Хеппнера, сошедшего с ума электроника. «Если ты не можешь быть вместе, и не можешь уйти - что тогда?» И форма, и содержание вопроса стали преобразовываться в сознании Рэмси.
Он направился на центральный пост. Помещение показалось ему громадным: тепло, горят красные и зеленые огоньки, свистящий шум двигателей, легкий запах озона и масла, протекающего в глубоко скрытых системах, запахи, которые не могли полностью поглотить никакие фильтры. Спарроу стоял у штурвала, совершенно истощенная фигура, одежда болталась на нем мешком. Внезапно до Рэмси дошло, что капитан страшно потерял в весе, хотя, вроде бы, для этого не было никакого повода. - Как там Джо? - спросил Спарроу, не поворачиваясь. «Он увидал мое отражение на приборном стекле, - подумал Рэмси. - От него ничего не уйдет».
- Похоже, что с ним все будет в порядке, - ответил Рэмси. - Его «вампир» показывает отрицательное поглощение. Наверное, он немного облысеет, и, конечно, его ждут приступы тошноты. - Мы высадим его в Чарлстоне, - сказал Спарроу. - «Вампир» ничего не может сказать, как там у него с костным мозгом. Главное, чтобы не было слишком поздно.
- Пока что все говорит за то, что он выкарабкается. Ионы кальция заменятся на незараженные. По сульфатам показатели отрицательные. Так что с ним все будет хорошо.
- Дай Бог, Джонни. Я проплавал с ним долгое время, и потому мне не хотелось бы его терять.
- Он знает об этом, капитан.
Спарроу обернулся, сделал странный, плавный жест рукой, улыбнулся.
- Догадываюсь, что так оно и было.
А Рэмси подумал: «Ты не можешь сказать мужчине, что любишь его. Нет, если ты сам мужчина. Еще одна проблема. У нас нет подходящего слова, которое не переходило бы на секс». Он спросил:
- А где Лес?
- Пошел немного отдохнуть. Двадцать минут назад мы вышли в Арктическое течение.
Рэмси направился к своему посту у локационного пульта, положил руку на вентиль воздухообменника. В голове клубились мысли. После разговора с Гарсией он будто бы поднялся к поверхности, давление внутри головы уменьшилось.
- Через час Лес заступит на вахту, - сказал Спарроу. - Пока же я справляюсь и сам. Ты придешь через три часа. Будем уплотнять расписание, пока нет Джо.
- Хорошо, капитан.
Он направился к себе в каюту и вдруг понял, что чертовски устал. Ему было не до телеметрии и лент с записями. Он и так знал, что там увидит: железное самообладание, самоконтроль, выдающие себя за нормальность. Но может это и была нормальность. Он заснул, даже не раздеваясь.
* * *
«Рэм» пробирался на юго-запад, в родные воды, стрелки таймера продолжали отсчитывать дни. Монотонная смена вахт среди холодных труб, циферблатов, рычагов, вентилей, мигающих ламп и жужжания приборов. Те же самые лица и те же самые опасности.
Но даже и риск может надоесть.
Далекий звук винтов в зоне, где все звуки означают «охотника». Ждать и слушать. Пробираться вперед на самой малой скорости. Ждать и слушать. Опять проползти на несколько миль. Ждать и слушать. Далекие звуки исчезли. «Рем» наращивает скорость, следя за происходящим вокруг красными глазками локаторов и сонара.
Гарсия поднялся уже на четвертый день - выглядел он угрюмо и злобно, особенно, когда рядом был Рэмси.
Буксировщик, не смотря ни на что, держал путь в безопасные для себя воды, таща за собой упирающегося «слизняка» - приз, уведенный из-под носа у самой смерти.
И особенное напряжение - новый род давления - влияло на поведение экипажа «Рэма».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69